* МЫ САМИ КОПАЛИ МОГИЛУ СЕБЕ

* 

* Я говорю: "Если будем действовать, как враги, то - оглянуться не успеем - станем такими же. Уже будем не враги, а конкуренты. А им только того и надо". Он подумал и признал: "Да, такая опасность есть. Надо искать другой путь", - расстр оился и ушел. Ивану Петровичу тот разговор, похоже, запал в душу. Мне тоже, но в другом плане. Я, в основном, задумался о том, "как нас обводят вокруг пальца". Если здесь поставить защиту, то и для наступления нам хватит сил, не прибегая ко лжи и соблазн у.

* Я уже писал, что разрушение советской цивилизации было проведено согласно теории революции Антонио Грамши - через "молекулярную агрессию" в культурное ядро общества ("Наш современник", 1998, 6). Сильно упрощая и выражаясь привычными словами, можно сказать, что главным оружием в этой революции была манипуляция сознанием. Эта программа, которая завершилась перестройкой и реформой Гайдара, по своей эффективности не имеет равных в истории. Сам этот факт заслуживает того, чтобы затвердит ь его в памяти. Из него надо исходить во многих рассуждениях о настоящем и будущем России. Оболванить нашего человека оказалось так неожиданно легко, что Запад уже шесть лет стоит с разинутым ртом, как будто челюсть вывихнул.

* По многим признакам манипуляция общественным сознанием напоминает войну небольшой, хорошо организованной и вооруженной армии чужеземцев против огромного мирного населения, которое к этой войне не готово. Иногда говорят даже, что манипу ляция сознанием есть "колонизация своего народа". Постепенно создавались системы оружия в этой особой войне и постепенно, по мере накопления знания о человеке и его поведении, складывались доктрины манипуляции сознанием.

* Каждая из этих доктрин заслуживает отдельного разговора. Но мы здесь лишь коротко их упомянем, подведя дело именно к проблеме особой уязвимости советского человека (а значит, и нас, еще не вымерших). В общем, программа манипуляции наши м сознанием была основана на отключении здравого смысла и логического мышления с последующим воздействием на подсознание, чувства и воображение.

* 

* Ницше писал: "Величайший прогресс, которого достигли люди, состоит в том, что они учатся правильно умозаключать. Это вовсе не есть нечто естественное, как предполагает Шопенгауэр, когда говорит: "Умозак лючать способны все, судить - немногие", а лишь поздно приобретенное и еще теперь не являющееся господствующим".

* Сейчас, когда подведены итоги многих исследований массового сознания в годы перестройки, психологи ввели в оборот термин "искусственная шизофренизация сознания". Шизофрения (от греческих слов schizo - расщепляю + phren - ум, рас судок) - это расщепление сознания. Один из характерных симптомов шизофрении - утрата способности устанавливать связи между отдельными словами и понятиями. Это разрушает связность мышления. Ясно, что если удается искусственно "шизофренизовать" сознание, л юди оказываются неспособными увязать в логическую систему получаемые ими сообщения и не могут их критически осмысливать. Им не остается ничего иного, как просто верить выводам приятного диктора, авторитетного ученого, популярного поэта. Потому что иной в ыход - с порога отвергать их сообщения, огульно "не верить никому" - вызывает такой стресс, что выдержать его под силу немногим.

* В 1903 году русский психофизиолог В. М. Бехтерев издал книгу "Внушение и его роль в общественной жизни". Он описал явление массового внушения под влиянием "психического заражения". У Бехтерева внушение прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой "вторжение [в сознание] посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте "Я" субъекта". В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Производится ли внушение словами или другими з наками, "везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу без соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состоя ния".

* Переход от убеждения к внушению требовал ослабления устойчивости сознания. Мыслители и либерального, и консервативного толка сходятся в том, что процесс этой перестройки мышления был запущен протестантской Реф ормацией, которая положила начало философии Просвещения, "заменившей народные догматы индивидуальным разумом" (по выражению де Местра). Сознание отдельной личности устойчиво, пока опирается на "мнение народное". Это мнение размывается, когда рушатся слож ившиеся системы общения. Такие катастрофы мы наблюдали и при кризисе сословного общества (Россия в начале века), и при заболевании гражданского общества (Германия начала 30-х годов), и при расшатывании нашего общества в последние два десятилетия.

* Во времена, когда ослабевает разум (здравый смысл), на передний план выходит подсознание и коллективное бессознательное. В 50-е годы стержнем всей доктрины манипуляции сознанием стал психоанализ, и прежде всего учение о подсознании. Фр ейд оформил мысль, которая витала в воздухе: в подсознании таится страшная сила. Николай Заболоцкий в поэме "Битва слонов" (Битва слов! Значений бой!) писал:

* Затронутый советским оптимизмом, Заболоцкий кончает поэму сценой примирения (и Слон, рассудком приручаем, ест пироги и запивает чаем). На деле все не так просто, боевые животные преисподней могут на время и победить. В ходе перестройки "Европа сознания" в нашем человеке отступила. Обращение идеологов к подсознанию, часто к самым темным и постыдным инстинктам, оказалось эффективным.

* Сознание было резко ослаблено уже и потому, что новые идеологи применили непривычное для советского человека давление на чувства. До этого в течение многих лет вся общественная риторика была тяжеловесной, рассудительной, приглушающей ч увства. Уже тексты Ленина вошли в западную методологию как образцы рассуждений, из которых полностью изгнаны "идолы", игра на чувствах. Сталин упростил даже этот стиль ("слова, как пудовые гири, верны"). До нас не доводили сенсационные сообщения, возбужд ающие эмоции (например, о бедствиях, катастрофах, террористических актах), в обществе не культивировался страх как важнейшее условие успешной манипуляции сознанием. Мы жили в тепличных условиях и оказались не готовы к войне.

* Мы были лишены иммунитета против технологий манипуляции, раскачивающих чувства. Между тем, как пишет виднейший авторитет в социодинамике культуры А. Моль, "Толпу убеждают не доводами, а эмоциями. Фактически всякая аргументация опираетс я на латентные структуры сообщения. Эти структуры носят логический характер лишь в случае сообщений, так или иначе связанных с наукой". Ницше выразил эту мысль афористично: отношения ума и сердца напоминают любовь, за их соитием следует беременность, при чем сердце - мужчина, а ум - женщина.

* Воображение и "внешняя" реальность тесно связаны. Карл Густав Юнг пишет: "Если некто вообразит, что я его смертельный враг, и убьет меня, то я стану жертвой простого воображения. Образы, созданные воображением , существуют, они могут быть столь же реальными - и в равной степени столь же вредоносными и опасными, как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений". Отсюда понятно, что для контроля за пов едением людей очень важно влиять на оба процесса - выработки образов, исходя из реальности, и выработки стратегии и тактики поведения, исходя из возникших в сознании образов.

* Так как воображение - способность творческая, оно гораздо меньше, чем мышление, подвержено дисциплине (логике, традиции). Значит, более уязвимо для воздействия извне. Очень большая часть людей подвержена грезам, их воображение скатывае тся к "праздношатающейся фантазии" (Белинский), уводящей их все дальше и дальше от реальности. У других воображение, наоборот, сковано, они затрудняются в выработке собственных образов, ищут их в готовом виде - не могут самостоятельно освоить реальность мысленно. И те, и другие наименее защищены от манипуляции их сознанием (хотя для обеих категорий она строится по-разному).

* К этой проблеме возвращается и Ницше, вспоминая шутку о рыбаках. Но он смотрит на дело мрачнее, чем Гераклит: "Что требует самых основательных, самых упорных доказательств, так это очевидность. Ибо слишком многим недостает глаз, чтобы видеть ее". Как будто о нас сказано. И самой неустойчивой группой, склонной строить в воображении ложные образы и затем вырабатывать исходя из них самоубийственную линию поведения, оказалась интеллигенция.

* Сегодня, наблюдая печальные плоды перестройки и реформы, мы обязаны с горечью признать, что интеллигенция России постепенно, шаг за шагом, отошла от "русского стиля мышления", во всяком случае в том, что касается политических и социаль ных проблем. Этот русский стиль был особым и заметным явлением в истории мировой культуры, и он как раз был всегда очень устойчив к манипуляции. Его особенностью было сочетание рационализма с включениями традиций и мистики. На это в разных вариациях указ ывали многие мыслители. А русский поэт Вячеслав Иванов писал в начале века:

* Сегодня, в конце века, мы видели, что политически активная часть русской интеллигенции впала в какой-то пошлый и наивный рационализм, совершенно вычистив из своих рассуждений и "заветы отцов", и евангельские п ринципы, и философскую мистику (впрочем, заменив ее дешевыми суррогатами, даже антимистикой - астрологами и Кашпировским). Желая быть "святее папы", она в этом, фактически, порывает с Западом.

* 

* Как правило, власть, основанная на принуждении, не обладает необходимыми для манипуляции знаниями, типом мышления и технологиями, даже эстетическими вкусами. Это ей противно - тиран повелевает, а не манипулиру ет. Когда же у тирана возникает соблазн воспользоваться приемами манипуляции, это получается так неуклюже и топорно, что выходит боком. Договоримся только не придавать слову "тирания" ругательного смысла - примем его как условное обозначение власти, пост роенной не по типу западной демократии. В казармах Красной Армии висел плакат: "Не можешь - поможем, не умеешь - научим, не хочешь - заставим!". В комфортабельной казарме демократии написали бы: "Не хочешь - мы тебе так промоем мозги, что захочешь".

* Так вот, любая тирания, в отличие от западной демократии, опирается на священные символы и является властью идеократической (в крайнем случае - опирается целиком на религиозные символы и становится теократией). Но идеократия не только не скрывает свои символы, во имя которых она принуждает подданных к определенному поведению, она предъявляет свои символы и требования громогласно, "с амвона". Напротив, манипуляция сознанием только тогда эффективна, когда человек уверен, что выбирает св ою линию поведения свободно. Цель манипуляции - внедрить желания, побуждающие человека действовать исходя не из своих реальных интересов, а из интересов правящей верхушки. То есть манипуляция всегда скрытна, ее обязательным прикрытием является миф свобод ы.

* После смерти Сталина советская идеократия сама начала процесс не обновления (регенерации) своих символов, как того требуют "законы жанра", а их разрушения (дегенерации). Параллельно была запущена машина манипуляции сознанием со стороны разношерстной "партии антисоветской революции". Но здесь мы не будем говорить ни о Хрущеве с Горбачевым, ни об их сотрудниках-врагах Сахарове и Солженицыне - вообще о редком симбиозе тиранов и манипуляторов, которые в три руки скрутили шею стране и всем у ее жизнеустройству.

* От среднего человека Запада советский человек отличался тем, что сохранил общинное крестьянское мироощущение (отношение к человеку, обществу, государству и т. д.). Следовательно, он не был еще достаточно индивидуализирован, чтобы соеди няться в гражданское общество с его партиями, профсоюзами и другими ассоциациями, в которых бы вырабатывалось и утверждалось социальное (классовое) самосознание.

* Люди отдали и хлеб, и тепло, и страну просто так, ни за что. Это и удивительно, особенно для рационального западного сознания. Когда в начале века народ пошел за большевиками и закричал "Грабь награбленное!" - это Западу было неприятно , но понятно - ибо разумно. Когда Гайдар и Чубайс сначала тихонько, а потом все громче стали кричать "Грабь заработанное!" - это Западу было тоже неприятно, но понятно (неприятно потому, что грабить заработанное полагается по-тихому, кричать такие слова - дурной тон). Но когда весь народ вдруг заорал "Грабь меня! Грабь до нитки!" - это повергло весь мир в изумление, а потом и в тихий ужас. Ведь то, что не поддается никакому разумному объяснению - страшно.

* Когда объявили приватизацию, ведущую к уничтожению рабочих мест, и рабочие не пикнули, это уже было странно, но хоть какой-то довод можно было придумать. Мол, надоело мужикам работать, по гудку приходить, хотят по миру пошляться, пока штаны не пропьют. Когда под аплодисменты уничтожали лучшую в мире, и к тому же бесплатную, систему образования, тоже было объяснение, хоть и злое: надоело русскому Митрофанушке учиться, совсем замучили его школами да университетами. Но уж никто в мире не может понять, почему "загадочная русская душа" с такой радостью приняла весть, что покончено с бесплатным предоставлением жилья. Ладно еще, если бы поверил средний человек, что он пойдет и купит себе квартиру, - так нет, он же не дурак. Он знает, что ни когда в жизни на квартиру не накопит - но рад, что наконец-то государство от него отцепилось с его бесплатным жильем. Да...

* Известно, что людская масса на Западе управляется не принуждением, а манипуляцией сознания. Там тирании нет, все свободны, но мозги их промыты до такой степени, что все послушно голосуют за кого надо и песенки поют. Казалось бы, до так ой же степени должно было дойти оглупление телевидением русского человека - в той лишь мере, в какой он стал европейцем, стал мыслить по-научному. Почему же такой неожиданный эффект?

*  Эксперимент Мавроди. Маленький, хорошо изученный социологами и психологами эпизод - успешная манипуляция сознанием со стороны компании АО "МММ" (Сергей Мавроди). Это был своего рода важный э ксперимент. С помощью сделанной по классическим западным канонам рекламы большую выборку граждан - 7 процентов москвичей - убедили снести свои деньги группе дельцов без всякой разумной надежды получить их обратно. Снесли и сдали - и потеряли. Но даже после этого 75 процентов из них "верят Сергею Мавроди", его избирают депутатом парламента! Даже после полного и окончательного краха, 29 июля 1994 года тысячи людей стояли в очереди, чтобы купить со скидкой билеты "МММ". Эти билеты вообще не имели официального статуса ценных бу маг и печатались "на правах рекламной продукции". Но это никого не волновало.

* Несколько групп исследователей изучали структуру мышления этих людей, и результат не вызывает сомнения: на некоторое время логика их рассуждений была "расщеплена". При опросах вкладчиков им был задан вопрос: "Понимаете ли Вы, что такая прибыль, которую обещало "МММ", не могла быть заработана?". 60 процентов ответили утвердительно. Да, понимали, что невозможно получить такие высокие дивиденды, но шли и отдавали деньги. Каков же состав вкладчиков АО "МММ"? В основном это представители н аучно-технической интеллигенции в возрасте до сорока лет. Из них 67 процентов служащие, 9 процентов - коммерсанты (тоже в основном бывшие интеллектуалы) и 6 процентов - рабочие. Остальные - пенсионеры и безработные. Таким образом, соотношение интеллигент ов и рабочих составляет 13:1. И это при том, что вся реклама "МММ" как бы ориентировалась на Леню Голубкова - простоватого рабочего!

* Таким образом, наиболее беззащитными против манипуляции оказались люди, более других проникнутые рационализмом. Он вычистил из их мышления и традиции, и мистику. "Никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с оч евидностью... включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать это сомнению," - писал Декарт. Это значит, что из мышления, из "оснащения ума" исключается знание, зап исанное на языке традиции (оно не познается с очевидностью и не является полностью ясным и отчетливым). Это и есть рационализм. Иной раз философы даже противопоставляют его мышлению (Хайдеггер сказал: "столетиями прославляемый разум, являющийся упрямым п ротивником мышления").

* Наряду с традицией, заключающей в себе неявное знание множества поколений, проверенное опытом и здравым смыслом, важную охранительную роль играют включения мистического мироощущения. Прежде всего, конечно, те, которые достигают уровня религии, но не только они. Если вернуться к примеру с соблазном "МММ", то видно: включенные в поток рационального мышления блоки религиозного сознания при таком соблазне породили бы диалог с ветхозаветной заповедью: "добывать хлеб свой в поте лица своего ". То есть возник бы еще один заслон.

*  

* 

* Разумеется, разделить в акте внушения или убеждения воздействие на рациональное мышление, на ассоциативное мышление, на чувства или воображение можно лишь абстрактно. В действительности воздействия на в се эти "мишени" слиты в одной "операции". Однако удельный вес и роль разных "родов оружия" сильно меняются в зависимости от конкретных условий операции, прежде всего от типа культуры аудитории. Общий вывод исследований социодинамики культуры, выраженный А. Молем, таков: "При современном состоянии культуры логическая мысль принимает лишь фрагментарное участие в убеждении, выступая в виде коротеньких последовательностей, связующих соседние понятия в поле мышления".

* А. Моль пишет о человеке западного общества: "Мозаичная культура, при которой мы живем, все чаще пользуется способами убеждения, непосредственно основанными на приемах ассоциации идей, применяемых творческим м ышлением. Главнейшие из этих приемов были определены Уильямом Джемсом: ассоциация по совмещению (изображение на одной рекламе банана и ребенка), ассоциация по неожиданности, свойственная сюрреализму (разрез печени Венеры Милосской, погружающейся в минера льную воду Виши), ассоциация по смежности (текст, состоящий из заметок, связанных только тем, что они напечатаны рядом на одной странице), ассоциации по звуковому сходству, которыми пользуются авторы рекламных лозунгов и товарных знаков.

* В фундаментальной "Истории идеологии" сказано, что создание метафор - главная задача идеологии. Поэтически выраженная мысль всегда играла огромную роль в соединении людей и программировании их поведения, становилась поистине мат ериальной силой. Метафоры, включая ассоциативное мышление, дают огромную экономию интеллектуальных усилий. Именно здесь-то и скрыта ловушка, которую ставят манипуляторы сознанием.

* В целом задача переключить массовое сознание на ассоциативное мышление была выполнена в годы перестройки успешно. Похоже, что Запад в его социальных учениях усвоил традицию метафорического мышления больше, чем Россия. А от Запада - и п итавшаяся его разработками наша либеральная интеллигенция. Это проявлялось во все критические моменты.

* А. Тойнби на огромном материале показал, что глубокие преобразования начинаются благодаря усилиям небольшой части общества, которую он называл "творческим меньшинством". Она складывается вовсе не потому, что в ней больше талантов, чем в остальной части народа: "Что отличает творческое меньшинство и привлекает к нему симпатии всего остального населения - свободная игра творческих сил меньшинства".

* С 1985 года не только рычагами власти, но и умами людей овладела особая, сложная по составу группа, которая представляла собой целое культурное течение, субкультуру советского общества - условно их называют "демократы". За эти годы сме нилось, как в хоккее, несколько команд демократов, еще две-три команды готовится, хотя новых кадров почти не появляется - латают и перекрашивают старые. Давайте на минуту забудем о воровстве и поговорим о "культуре демократов".

* В окостенелой, нудной атмосфере брежневской КПСС демократы предстали как группа с раскованным мышлением, полная свежих метафор, новых лозунгов и аллегорий. Они вели свободную игру, бросали искры мыслей - а мы додумывали, строили воздуш ные замки, включались в эту игру. На поверку ничего глубокого там не было, мы попались на пустышку, мы сами создали образ этих демократов - в контрасте с надоевшим Сусловым.

* Придя к власти в СССР в 1985 году, демократы вбросили в сознание целый букет метафор и просто подавили на время способность к здравому мышлению - всех заворожили. "Наш общий европейский дом", "архитекторы перестройки", "нельзя быть нем ножко беременной", "пропасть не перепрыгнуть в два прыжка", "столбовая дорога цивилизации", "коней на переправе не меняют" и т. д. И хотя все это товар с гнильцой, плотность бомбардировки была такой, что основная часть общества была подавлена. Она не отв етила практически ничем, кроме наивной ругани. Часто блистала газета "День", но это - не ширпотреб, в массы не шло.

* Три сильные метафоры, направленные против демократов, были даны, как ни странно, диссидентами самих демократов. "Великая криминальная революция" С. Говорухина, "Мы целили в коммунизм, а попали в Россию" В. Максимова и "Убийство часовог о" Э. Лимонова. Но, если разобраться, все они разоружают оппозицию, их внутренняя противоречивость - в пользу демократов. Возьмем афоризм В. Максимова: ведь он означает, что Россия и коммунизм - две разделенные сущности, так что можно целить в одно, а по пасть в другое. Плохо, мол, прицелились, надо бы получше - и Россия осталась бы цела (на деле это все равно, что сказать: целился в шинель, а попал в сердце).

* А что значит "убийство часового"? Кто были часовые СССР? КПСС, КГБ, Верховный Совет. Кто же из них убит? Члены Политбюро? Председатель КГБ Крючков? Депутаты Верховного Совета СССР? Убиты миллионы трудящихся, которые этих часовых содерж али и на них надеялись. Да, кое-кого из часовых обезоружили, подкупили или дали пинка под зад. Но никто их не убивал - не было необходимости. Речь идет о сговоре, халатности или беспомощности часового. Причины этого надо понять, но метафора нас дезориент ирует.

* Рассмотрим некоторые другие метафоры, объясняющие то, что происходит в России.

* Такое объяснение происходящего привлекает своей простотой и наглядностью, потому-то за него ухватились даже солидные критики нынешнего строя - из принципа экономии мышления. Если же вдуматься, вся концепция С. Говорухина, несмотря на е е привлекательность, неверна в принципе, а с точки зрения политической целесообразности вредна. Она неверно формулирует и суть, и динамику происходящего. Она оставляет лазейку трусу в душе простого человека, позволяет сделать главный вывод: если та револ юция, о которой нам говорят, уже свершилась, а новый тип государства уже создан, значит, хаос закончился. Из него возник новый порядок, и задача "маленького человека" - к нему приспособиться. Иными словами, уже нет никакой возможности противодействовать установлению этого плохого порядка, а можно вести речь лишь о его свержении, что несравненно труднее, чем противостоять еще неокрепшему порядку на исходе хаоса.

* Далее перед человеком возникает вопрос: какова сущность этого нового порядка, и может ли он к нему приспособиться, начать новую жизнь? Ведь от ответа на этот вопрос зависит, надо ли откликаться на призывы к борьбе против нового порядка - или налаживать какой-то способ мирного сосуществования с ним, искать приемлемые компромиссы.

* Если принять, что новый, криминальный порядок установлен, значит, его принципиальные черты можно узреть уже сегодня. Они могут усиливаться или ослабевать по мере развития, но тип жизни меняться не будет. В какую сторону будет порядок э волюционировать? Известно из истории - в сторону смягчения криминальных страстей. Самый жестокий период - первоначальное накопление, а потом бывшие бандиты отращивают брюшко и мечтают о благополучной жизни солидного буржуа. Любят чистоту и покой, жертвую т на церкви и театры, отсылают детей в университеты. Значит, сегодня - самое трудное для простого человека время в нашем криминальном государстве.

* Но если так, то, думаю, большинство наших сограждан скажет: жить в криминальном государстве можно! Не так страшен черт, как его малюют. Перестрелки идут в замкнутом мирке самих преступных элементов, нормальный человек попадает под огон ь по ошибке или по собственной оплошности. Но даже и с этими перестрелками уровень насилия у нас куда ниже, чем в Чикаго - что же не жить? С другой стороны, нынешний преступный мир худо-бедно, но перераспределяет доходы, каждый рэкетир подкармливает 10-1 5 родственников. А иначе как было бы прожить? Значит, уголовный мир врагом нации не стал, ужиться с ним можно. Чистая рыночная экономика, которая есть, согласно формуле Гоббса, "война всех против всех", для общинного сознания русского человека представля ется гораздо более страшной перспективой. А что касается расхищения национальных ресурсов, о которых горюет С. Говорухин, то предполагаемое при рыночной экономике вторжение иностранных корпораций сделает это расхищение несравненно более полным - подгребу т почище наших мафий. Так пусть уж лучше наши собственные уголовники попользуются - глядишь, и нам что-то перепадет.

* Это - логичные выводы из метафоры С. Говорухина. Но выводы совершенно неверные, ибо неверны сами исходные положения. Никакой криминальной революции еще не произошло. Пока что из политических соображений позволили преступным структурам разграбить страну - для ее ослабления или даже уничтожения. Но эти структуры представляют сравнительно замкнутый и не агрессивный мир, и с ними действительно можно ужиться. Они во все поры общества не проникают и на это не претендуют. Это пока еще советс кий уголовный мир.

* Соединяться в солидарные образования, способные установить, хотя бы локально, криминальный социальный порядок, могут лишь люди, сохранившие общинные представления о человеке. Такими были в США эмигранты из Италии и Сицилии, китайцы и в ьетнамцы, жители негритянских гетто. У них и образуются очаги криминальных "теневых" государств, но американское общество их разъедает, индивидуализирует. Так, итальянская мафия уже "американизировалась", превратилась в систему капиталистических предприя тий.

* Что произойдет в России, когда, наконец, будут сломаны основы уравнительного уклада? В безысходную нужду - не нынешнюю, а действительную, когда люди умирают от холода при исправном отоплении, так как нет денег за него заплатить, - скат ится больше половины народа. И намного больше половины! Западное общество вышло из полосы социальных столкновений, когда за счет ограбления Юга его смогли сделать "Обществом двух третей" - бедняки остались в меньшинстве. Но сегодня, по мнению соци ологов, Запад становится "Обществом двух половин" - безработица и наркомания сталкивают на дно значительную часть среднего класса. Отсюда и надо выводить прогнозы для России, которую будут грабить, как никого в мире.

* Но бедняки в постсоветской России будут совершенно иным социальным типом, чем на Западе. Там бедняк одинок и гражданскому обществу не страшен - он против него беззащитен. В буржуазном городе бедняк вынужден даже умирать от голода, но н е может вырвать себе кусок хлеба - против него объединяются и полиция, и культурные нормы, и вошедшее в плоть и кровь представление о священной частной собственности. Бедняки общинного типа сплачиваются и выделяются из враждебного общества в довольно изо лированный мир, часто даже обособляясь в разного рода гетто. И самый верный способ отвлечь их от солидарной борьбы за изменение общества состоит в криминализации всей этой "нижней" половины. Эта криминализация осуществляется гражданским обществом при уча стии государства. Самые мощные средства для этого - школа, телевидение, масс-культура и безработица.

* Сегодня режим Ельцина начал ударную подготовку к этой революции: телевидение уже работает вовсю, школа реформируется в нужном направлении (разделяется на "двойную" школу - для среднего класса и будущих отверже нных), нарастает вал безработицы и ее спутницы - наркомании. Политические организации социалистического толка, которые могли бы ввести отчаяние обездоленных в русло осмысленной освободительной борьбы, подавлены и, по сути дела, толкут воду в ступе, руков одствуясь увядшими доктринами. Они сдают молодежь криминальному миру.

* Тот строй, который при этом должен возникнуть, отличается от нынешней ситуации как небо и земля. Огромная масса людей к нему просто не сможет приспособиться - и эти люди более или менее быстро погибнут. В этом - главный обман метафоры С. Говорухина. Она безосновательно обнадеживает людей. Черт будет несравненно страшнее, чем то, что мы видим сегодня и как его малюют.

* Что означает глубокая криминализация жизни, можно видеть на примере Бразилии, которую нам уже предлагают как недосягаемый идеал. У нас, впрочем, ситуация будет несравненно хуже, так как ядро массы бразильских бедняков происходит в осно вном из парий колониального общества, включая бывших рабов, которые за много поколений привыкли видеть свое положение как естественное. А в России нищими станут дети благополучных еще вчера рабочих и инженеров. Опускаться на дно болезненнее, чем бороться за всплытие.

* И человек, всей душой желающий избежать этого, втягивается в этот порядок в двух ипостасях - и жертвы, и преступника. Криминальный порядок повязывает "благополучных" людей круговой порукой соучастия в убийстве. Стыдливо пряча глаза от себя самих, отцы семейств отчисляют деньги на содержание "эскадронов смерти", которые и поддерживают хрупкое равновесие между фавелами и коттеджами, регулярно расстреливая проникших на чужую территорию мальчишек-бедняков. Порой эти расстрелы превращаются в массовые убийства десятков спящих подростков (совсем недавно - на ступенях центральной церкви в Рио-де-Жанейро). В большинстве своем эти "социальные чистильщики" - служащие полиции, хотя и делают эту свою работу в свободное время. Преступность сверху и снизу смыкается.

* Она еще не свершилась, ей можно противостоять. Это, можно сказать, шкурное дело каждого. То, что грядет, не будет продолжением нынешнего состояния. Это будет ад, выходить из которого придется по колено в крови, так что Сталина мы будем вспоминать, как доброго дедушку. Не верьте тем, кто успокаивает, что все, мол, уже свершилось и трепыхаться поздно. Это - неправда.

* В чем же суть колонии? В том, что европейцы приезжали на новые земли, уговором или ружьем оттесняли туземцев и начинали вести свое хозяйство. Было два основных типа колонизаторов: католики (испанцы и португальцы) и протестанты (англича не и голландцы). Первые ужились с индейцами, многому у них учились, обратили в христианство, сразу понастроили университетов не хуже, чем дома, открыли академии наук. Кто вел борьбу против колониальной зависимости? Кто были Боливар, Сан Мартин, Хосе Март и? Испанская (креольская) аристократия. Какой продукт везли в Европу из колоний (не считая корицы)? Продукт хозяйства колонистов - их плантаций и шахт. Мясо скота, выращенного испанцами-гаучо. Колонисты почти не меняли уклад жизни индейских деревень-общи н. Для работы на плантациях и в шахтах даже привозили с собой рабов - тоже колонистов!

* Англичане с индейцами оказались несовместимы, просто их уничтожили (но тоже почти не изменили жизнь немногих оставшихся). В Америку из Англии приехали труженики - крестьяне, ремесленники и выпускники университетов. Они распахали прерии , построили шахты и заводы, они же и стали бороться против колониальной зависимости. И в США первые колонизаторы чуть ли не первым делом создали прекрасные университеты, поощряли науку и ремесла.

* Есть ли признаки этого порядка у нас в России? Нет, у нас система совсем другая. На Запад вывозят продукт наших туземных предприятий - нефть, титан, вертолеты. Мы не видим у нас тружеников с Запада, которые бы поливали землю России сво им потом, привозили к нам свои знания, умения и инструменты. Запад не ввозит к нам капиталы - наоборот, огромные деньги вывозятся из России и работают на экономику Запада. И, наконец, наши компрадоры. Разве они у нас правят бал? Основная их масса - это б едолаги, которые живут в нашей трудящейся массе, продают ей турецкое постное масло и китайские куртки.

* У нас нет главных признаков колонии. Если бы мы стали колонией, скажем США, то увидели бы у себя массу колонистов-американцев, которые трудились бы, строили свои заводы и университеты. И быстро бы соединились с русскими и сбросили коло ниальную зависимость. У нас же происходит нечто другое. Было ли в колониях что-то похожее на то, что происходит у нас сегодня? Да, и надо присмотреться к другим случаям.

* Вот Куба была колонией Испании, освободилась в 1898 году и впустила "друзей" из США. Сразу была ликвидирована сильная кубинская наука, экономика переориентирована на США и разорена искусственными колебаниями цен на сахар. Из Кубы стали высасывать все соки, посадили президентом подлого и кровожадного пса - и так вплоть до победы Кастро. При этом Куба после 1898 года, конечно же, не была колонией.

* Но главный урок нам дал Китай. В середине прошлого века, когда туда начали проникать европейцы, экономика Китая была самой крупной в мире по масштабам. Запад опутал ее банками и займами и тоже стал "высасывать". В начале XX века, когд а в Китае наконец-то возродился национализм, интеллигенция, используя "устоявшееся понятие", стала убеждать народ, что Китай становится колонией Запада. И лидер освободительного движения Сунь Ятсен вынужден был приложить очень большие усилия, чтобы доказ ать интеллигенции, а потом и широким массам, что это - страшное заблуждение. Что привычное понятие "колония" есть не более чем метафора. И эта метафора принципиально искажает реальность и заводит борьбу в тупик. Отношения Запада с Китаем представляли соб ой совершенно новый тип паразитизма, который вел к полной, в буквальном смысле слова, гибели всей китайской нации. Звучит странно, но Китай от Запада спасла жестокая японская оккупация (а уже потом война сопротивления, разоружение советскими войсками Ква нтунской армии, победа коммунистов). Сунь Ятсену тоже говорили: зачем вы воюете с устоявшимися понятиями, людей смущаете. Он посчитал, что "освободить сознание" необходимо.

* Если бы Россия стала колонией, это было бы не смертельно. Мы бы пережили, окрепли, подучились и, как США или, на худой конец, Индия, завоевали независимость. Но нас колонией не делают, а вскрывают вены. Это не больно, умирать даже прия тно, но смерть, если не стряхнем пиявок, наступит неминуемо. Поэтому надо назвать вещи своими именами.

* И еще по одной причине неверна мысль о России как жертве колонизации. По причине, даже гораздо более важной, чем ложное представление о характере действий Запада. Метафора колонии переводит все наше внимание на "колонизаторов" как исто чник наших бед и угрозу будущему. И слегка - на их пособников-"компрадоров". Так создается ложный образ врага, все наше внимание переключается на набитое соломой пугало, а истинный социальный субъект нашей катастрофы уводится в тень. О нем просто забываю т, его не изучают, никакой стратегии и тактики отношений с ним не вырабатывается. А значит, наше сознание под контролем манипуляторов, и мы обрекаем себя на беспомощность.

* Преступный мир сыграл большую роль в русской революции (особенно первой), затем был с огромным трудом загнан в жесткие рамки в период "сталинизма". Но в целом в советское время преступный мир усилился из-за разрушения привычных укладов жизни, череды социальных потрясений и перехода к городской жизни. Он насытился интеллектуальными силами, вобрав в себя (или породив) существенную часть интеллигенции. Он получил культурную легитимацию, был опоэтизирован в талантливых песнях Высоцкого и слове окружавшей его целой прослойки художественной интеллигенции.

* Существование этой силы, враждебной всякой власти и всякому созиданию, для меня несомненно. От меня ускользает ее удельный вес, но представляется она мне иногда грозной. Мне кажется, что где дрогнет, при каких-нибудь обстоятельствах, А ппарат принуждения, там сейчас же жизнью овладеют бандиты. Ведь они единственные, что объединены, остальные, как песок, разрознены. И можно себе представить, что наделают эти объединенные "воры", пока честные объединяются".

* Что они "наделают", мы сегодня видим воочию. Неважно даже, создавали ли наши "архитекторы перестройки" те обстоятельства, при которых бандиты овладели жизнью, нечаянно или как видимая, легальная часть сословия бандитов. Кого сей час интересует совесть Горбачева и Ельцина?

* Конечно, преступная государственность может существовать лишь короткий исторический срок. Кланы и группировки неминуемо начинают грызться, как пауки в банке, - начало этого мы уже наблюдаем. Но пока они друг друга перегрызут, они Росси ю совершенно истощат. Лучше через все это не проходить, а свернуть как можно раньше. Единственный выход - "объединиться честным". Об этом и надо думать. И первое условие для этого - перестать кормиться сказками о "колонизаторах и компрадорской буржуазии" и мыслить ложными метафорами.

*  

* 

* Язык как система понятий, слов (имен), в которых человек воспринимает мир и общество, есть самое главное средство подчинения. Этот вывод доказан множеством исследований, как теорема. В культурный багаж современного человека вошло представление, будто подчинение начинается с познания, которое служит основой убеждения. Однако в последние годы все больше ученых склоняется к мнению, что проблема глубже и первоначальной функцией слова на заре человечества б ыло его суггесторное воздействие - внушение, подчинение не через рассудок, а через чувство. Это - догадка Б. Ф. Поршнева, которая находит все больше подтверждений.

* Внушаемость посредством слова - глубинное свойство психики, возникшее гораздо раньше, нежели способность к аналитическому мышлению. Это видно в ходе развития ребенка. В раннем детстве слова и запреты взрослых оказывают большое суггесто рное воздействие, и ребенку не требуется никаких обоснований. "Мама не велела" - это главное. Когда просвещенные родители начинают логически доказывать необходимость запрета, они только приводят ребенка в замешательство и подрывают силу своего слова. До того, как ребенок начинает понимать членораздельную речь, он способен правильно воспринимать "предшественники слова" - издаваемые с разной интонацией звуки, мимику, вообще "язык тела".

* Особые, также множественные смыслы, используемые во внушении, заложены в числе. Порой кажется, что числа имеют исключительно холодные, рассудочные, рациональные смыслы. Это не так. Изначально числа нагружены глубоким эмоциональн ым содержанием. Не будем уж углубяться в историю религиозной секты Пифагора, "число зверя" и вообще каббалистику. Хотя для манипуляции суеверным сознанием она используется сегодня в самых примитивных политических целях.

* Заметим, что мистический смысл числа и счета укоренен не только в иудейской и христианской культуре, это - общее явление. Пастух хоть в Туркмении, хоть в тундре, никогда не скажет, сколько у него овец или оленей, хотя знает их всех "в лицо". В мультфильме, поставленном по обновленной сказке, зверюшки приходят в ужас, когда козленок, научившись цифрам, их пересчитывает. Они разбегаются с воплем: "Мама, он меня сосчитал!".

* Но свобода тех, кто "владеет числом", означает глубокую, хотя и скрытую зависимость тех, кто числа "потребляет". Сила убеждения чисел огромна. Это предвидел уже Лейбниц: "В тот момент, когда будет формализован весь язык, прекратятся всякие несогласия: антагонисты усядутся за столом один напротив другого и скажут: подсчитаем!". Эта утопия означает полную замену качеств (ценностей) их количественным суррогатом (ценой). В свою очередь, это снимает проблему выбор а, занимает ее проблемой подсчета. Что и является смыслом тоталитарной власти технократии. Магическая сила внушения, которой обладает число, такова, что если человек воспринял какое-либо абсурдное количественное утверждение, его уже почти невозможно выте снить не только логикой, но и количественными же аргументами. Число имеет свойство застревать в мозгу необратимо.

* Свое очарование число распространяет и на текст, который его сопровождает. Поэтому часто манипуляторы сознанием вставляют в текст бессмысленные или даже противоречащие тексту цифры - и все равно остаются в выигрыше, ибо на сознание воз действует сам вид числа. Вот видный социолог пишет в академическом журнале в 1991 году: "подавляющее число респондентов (30-48 процентов) повсеместно оценили миротворческие попытки руководства страны как не способствующие предупреждению столкновений". По чему же 30 процентов - "подавляющее число"? Нет, конечно, но социолог знает, что читатель не вникнет в число, он запомнит вывод - тот вывод, который нужен автору не как ученому, а как идеологу, занявшему определенную партийную позицию. Чаще бывает, что м анипуляторы вбрасывают в сознание число правдоподобное, так что человек и не думает свести в уме концы с концами. Число начинает работать и "активизируется" в нужный момент.

* Почему же все-таки советский человек оказался манипулируем даже в большей степени, чем можно было предположить, исходя из учета всех этих сил? Как возникла столь неожиданно эффективная система манипуляции? Скрутить голову одной рукой т рудно, а двумя легко, даже крепкую шею. Европейцу голову скручивают одной рукой - манипулируют его рациональным сознанием. Поэтому голова у него скособочена, но интерес свой он не забывает и даже за ничтожное наступление на его материальные права назавтр а же выйдет стройными рядами глотку политикам перегрызть. Какой же второй рукой помогали скрутить голову нашему Ивану?

*  

* 

* Выскажу гипотезу, хотя знаю, что множество возмущенных голосов ее обличит. Я думаю, что второй, тайной силой манипуляторов оказалось русское художественное чувство. Возмутительна эта гипотеза пот ому, что это чувство, в небольших дозах сохранившееся у европейца, служит для него как раз противовесом, противоядием против манипуляции сознанием. Нас сгубила именно чрезмерная художественная впечатлительность, свойство русского дорисовывать в своем воо бражении целый мир, получив в реальности очень скудный, мятый обрывок образа. Из-за этой артистичности сознания русские заигрываются в своем воображении, взмывают от земли далеко ввысь, а потом расшибаются. Чтобы летать в заданном коридоре и на орбите, н ам требовался кнут тирана и шоры идеологии, хотя бы и тупой. Не стало того и другого - и воспарили.

* Почему же трудно понять происходящее? Потому, что легче всего разрушение логики и манипуляция достигаются в сознании, которое рационально в максимальной степени, а мы должны были бы быть устойчивы. Наиболее чистое логическое мышление б еззащитно, а мышление, которое "армировано" включениями иррациональных представлений (художественных и религиозных, традиций и табу), гораздо прочнее. "Островки иррациональности", не подвергаемые сомнению и логическому анализу, укрепляют рациональное мыш ление и служат эффективными устройствами аварийной сигнализации - потому что действуют автоматически и их трудно отключить извне манипуляторами нашего сознания. Так действуют эти "островки" в мышлении рационального европейца. У нас же получилось наоборот : художественное восприятие настолько сильно и ярко, что оно при умелом воздействии отделяется от рационального мышления, а иногда подавляет и здравый смысл. С этим мы столкнулись уже в начале века.

* Ведь давайте вспомним горькое предположение В. В. Розанова, которое наши дорогие писатели как-то прячут. Он же сказал, что "приказ 1, превративший одиннадцатью строками одиннадцатимиллионную русскую армию в труху и сор, не подействов ал бы на нее и даже не был бы вовсе понят ею, если бы уже 3/4 века к нему не подготовляла вся русская литература... Собственно, никакого сомнения, что Россию убила литература".

* Это невозможно объяснить европейцу. Ну, изобразил какой-нибудь Стендаль тупого офицера - не придет же из-за этого французам в голову возненавидеть офицерство и армию. А русский читатель из условного мира художественных образов выхватит Скалозуба и переносит его на землю, замещает им реального офицера. А уж если прочтет "После бала", то возненавидит всех полковников.

* Это понял, на склоне дней, Чехов и пытался вразумить читателей и предупредить писателей. Но тоже как-то неохотно ему внимали. Он писал, что мир литературных образов условен и его ни в коем случае нельзя использовать как описание реальн ой жизни, а тем более делать из него какие-то социальные и политические выводы. Образы литературы искажают действительность! В них явление или идея, поразившие писателя, даются в совершенно гипертрофированном виде. За верным отражением жизни человек долж ен обращаться к социологии и вообще к науке, но не к художественной литературе.

* Давайте признаем, что мы уже более века поступаем как раз наоборот. Берем из книги художественный образ - и из него выводим нашу позицию в общественной жизни. Если вдуматься, страшное дело. Ведь писатель просто обязан придать именно ли чной, единичной судьбе ("слезинке ребенка") космический размер - потрясти читателя, вызвать у него катарсис, очищение трагедией. Мы же вместо очищения потрясаемся именно космическим размером, воспринимаем его буквально - и готовы из-за этой слезинки пере бить множество реальных, живых младенцев.

* Как искажено литературой уже наше восприятие истории России! Прочитав в школе "Муму", мы создаем в нашем воображении страшный образ крепостного права. Ну что стоило дать в том же учебнике маленькую справку! Ведь мало кто знает, что чис ло крепостных среди крестьян в России лишь на короткий срок достигло половины, а уже в 1830 году составляло лишь 37 процентов. Право продавать крестьян без земли было дано помещикам лишь в 1767 году и отменено уже в 1802 году (были лазейки, но уже и Чичи кову пришлось непросто). Мы же в массе своей думаем, что помещики направо и налево распродавали крестьян, да еще старались разделить мужа и жену. Это же были случаи исключительные!

* По своему отношению к слову сравнение России и Запада дает прекрасный пример двух типов общества. Вот Гоголь: "Обращаться с словом нужно честно... Опасно шутить писателю со словом. Слово гнило да не исходит из уст ваших!". Это обращени е апостола Павла Гоголь повторяет в своих записках неоднократно. Он напоминает: "Все великие воспитатели людей налагали долгое молчание именно на тех, которые владели даром слова, именно в те поры и в то время, когда больше всего хотелось им пощеголять с ловом и рвалась душа сказать даже много полезного людям". Какая же здесь свобода слова! Здесь упор на ответственность - "нам не дано предугадать, как слово наше отзовется".

* Что же мы видим в обществе гражданском? Вот формула, которую дал Андре Жид (вслед за Эрнестом Ренаном): "Чтобы иметь возможность свободно мыслить, надо иметь гарантию, что написанное не будет иметь последствий". Сам Жид одновременно пи сал две книжки - в одной выражал преданнейшую любовь к Евангелию, в другой - проповедовал гомосексуализм. У нас так стали поступать лишь писатели-"шестидесятники", гроссманы и рыбаковы. А потом пошло-поехало.

* В. В. Розанов упрекнул русскую литературу в безответственности. Но писатели XIX века еще не знали взрывной силы слова в русской культуре. Эта особенность русского ума была хорошо изучена советологами лишь в 70-е годы - и на ней была по строена научно обоснованная технология ("молекулярная агрессия в сознании"). С этого момента на безответственность уже не спишешь. Трудно представить себе, что бы сказал В. В. Розанов, почитав Войновича. Таганка Любимова, блатные песни Высоцкого, "самизд ат" - все это стало оружием холодной войны, независимо от желания авторов (чаще всего по их желанию). Войны не идеологий, а цивилизаций - не будем уж притворяться наивными.

* Война с Россией (СССР) велась не в мире земной жизни - мире молока и хлеба, тепла и холода, - а в мире воображения, в виртуальном пространстве и времени. Ах, Сталин в 1944 году выселил чеченцев? Даешь закон о репрессированных народах! Взорвем сегодня весь Кавказ, вместе с чеченцами. Для этого тут как тут Приставкин со своей гнусной повестью. О, почему же гнусная? Ведь он так видел мир своими детскими глазенками, ведь это правда, он сам видел слезинку чеченского ребенка!

* Конечно, Приставкин - солдат холодной войны, писал он не детские воспоминания, а создавал из полуправды ложный образ, который читатель еще многократно дополнил своим воображением. Цель была: от слезинки ребенка - через слезинку Дудаева - к кровавым слезам целых народов. Но мы сейчас не о Приставкине, а именно о нашем читателе и зрителе. Сравним его с европейцем.

* В 1967 году вышел сильный полудокументальный французский фильм "Битва за Алжир" - о войне в Алжире (1954-1962 гг.). В отличие от депортации чеченцев полвека назад, все исполнители которой давно умерли или на пенсии, алжирскую войну вел и как раз действующие в 1967 году политики (так, Миттеран был прокурором Алжира и толпами отправлял алжирцев на гильотину - этим кадром и начинается фильм). Армией французов командовали молодые еще военные, герои Сопротивления (только компартия была прот ив той войны). Эти герои совершили геноцид - более 1 миллиона убитых алжирцев на 8 млн населения. Но абсолютно никакого впечатления на французов этот фильм не произвел. Дело-то прошлое, уже пять лет прошло! Миттеран после этого два или три срока президен том выбирался, поучал Горбачева по поводу прав человека, и никто ему и слова упрека за старое не мог сказать, в голову бы не пришло. Там Приставкин поджигателем бы и не был.

* Тут отличился А. И. Солженицын. Сейчас движение населения ГУЛАГа по годам, со всеми приговорами и казнями, освобождением, переводами, болезнями и смертями изучено досконально, собраны целые тома таблиц. Ясно, что данные Солженицына надо понимать как художественные гиперболы - но ведь весь культурный слой воспринимает их как чуть ли не научные данные лагерной социологии. Поразительно именно расщепление сознания: человек прочтет достоверные документальные данные - и верит им, но в то же время он верит и в "сорок миллионов расстрелянных" Солженицына. Вот это феномен русского ума.

* Как возникает этот гибрид рационализма с архаичной верой - большая тема, ее мы не будем здесь развивать. Ведь отсюда вышел и антипод этого гибрида, особый русский нигилизм. Об этом размышлял Достоевский, а Ницше даже ввел понятие об особом типе нигилизма - "нигилизм петербургского образца (то есть вера в неверие, вплоть до мученичества за нее)".

* Из того, что я сказал, не вытекает, конечно, прямого "руководства к действию". Ясно лишь, что без восстановления здравого смысла у массы граждан, без временного охлаждения их художественного чувства нельзя ни выработать, ни предложить никакой программы преодоления кризиса. Имея в руках телевидение, наши Моисеи будут выпускать одного Приставкина за другим и водить нас по пустыне, пока не вымрем. Писатели, которые так успешно создавали ложные миры в воображении русских, должны были бы потрудиться, чтобы починить их сознание. Конечно, нельзя желать, чтобы писатели говорили правдиво и скучно, как ученые. Но хорошо бы им вспомнить предупреждения Гоголя и Чехова - и хотя бы обращаться к читателю с оговоркой: "Не верьте!".

* Пока что особого желания делать такую оговорку не видно.
* 

*