Главная страница | Библиотека | Форум | E-mail

Э.В.Ильенков "Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении"
...6-01	6-02	6-03...

Совсем иное - суждение "все тела природы протяженны". Если лебедь с одинаковым успехом может быть и не белым, то в суждении "все предметы природы протяженны" осуществлен необходимый синтез двух определений. Не может быть непротяженного предмета природы, как и наоборот - не может быть протяженности, не принадлежащей предмету природы.

***

(ПК! Еще раз напомню, что в философии до сих пор нет "двойника" суждению о протяженности тел:

"ВСЕ ДВИЖЕНИЯ ОБЛАДАЮТ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ"

Такого философского принципа пока нет, а без него и невозможно "понять природу как ПРОЦЕСС", как совокупность различных ФОРМ ДВИЖЕНИЯ. Даже такаяя "форма движения" как "органическая жизнь" не воспринимается мышлением, которое привыкло жить в мире "пространственно-протяженных тел".)

***

Иными словами, теоретическое суждение должно связывать такие определения вещи, каждое из которых с необходимостью предполагает другое в качестве непременного условия своего бытия.

Еще иначе: теоретическое СУЖДЕНИЕ связывается из абстракций, каждая из которых выражает необходимую, внутренне связанную с самой природой вещи, определенность, такую определенность - лишившись которой вещь рассыпается, перестает существовать как даннная вещь, - как "лебедь" или как "предмет природы".

Лебедя можно выкрасить в любой цвет, лишить его белого цвета - от этого он не перестанет существовать.

Протяженность у предмета природы отнять нельзя, не уничтожив сам предмет природы.

Теоретическое суждение должно поэтому иметь в своем составе только такие абстракции, которые выражают необходимо присущие данному предмету формы его существования.

Где же взять гарантию на тот счет, что в суждении связаны именно такие абстрактные определения?

Кант решает вопрос, как известно, субъективно и притом чисто формально. Суждение "все тела природы протяженны" он обосновывает тем, что это суждение чисто аналитическое, "поясняющее" смысл термина "тело природы".

Если лебедь с одинаковым успехом может быть и не белым, то в суждении "все тела природы протяженны" осуществлен необходимый синтез двух определений. Не может быть непротяженного тела природы, как и наоборот - не может быть протяженности, не принадлежащей предмету природы.

***

(ПК! Последнее утверждение "сомнительно" - вакуум? Но главное в другом! Нет ДВОЙСТВЕННОГО УТВЕРЖДЕНИЯ:

ВСЕ ДВИЖЕНИЯ ОБЛАДАЮТ ДЛИТЕЛЬНОСТЬЮ"

Отсутствие этого фундаментального положения и лишает ВСЮ ДИАЛЕКТИКУ - собственного ПРЕДМЕТА: предмет ГЕОМЕТРИИ - пространственно-протяженные тела и ФОРМЫ ТЕЛ. Предмет ХРОНОМЕТРИИ - ДИАЛЕКТИКИ - ФОРМЫ ДВИЖЕНИЯ! А даже Эвальд их еще не противопоставил ФОРМАМ ТЕЛ, хотя весьма близок к такому противопоставлению, идущему еще от Декарта. Вопрос: "Каково расстояние между столом и ЗВУКОМ "а"? - есть исходный пункт такого обсуждения. Здесь стол - "тело природы" и "звук"-"движение.)

***

Иными словами, теоретическое суждение воспринимает тело под формой пространства. И даже если где-то в природе есть "непротяженное тело" (есть оно на самом деле или нет - на этот вопрос Кант не считает возможным ответить), то и оно, попав в поле зрения субъекта как ТЕЛО, в сферу его "опыта", тоже предстает в нем как "протяженное".

Поэтому-то все так называемые "синтетические" суждения и предстают как суждения, аналитические раскрывающие природу субъекта, а трансцендентальная природа субъекта, выносящего суждения, является единственной основой теоретического "синтеза".

Под видом "синтетического" суждения всегда на самом деле, по Канту, происходит аналитическое выражение априорных познавательных способностей субъекта, а вся система теоретического знания предстает как система абстракций, служащих цели самовыражения, самоанализа субъекта познания.

Чувственно-данный мир превращается в чистый повод, в чисто внешней материал самовыражения субъекта, его "дедуктивного" саморазвертывания.

В вещах "в себе", в вещах, взятых самих по себе, Кант не считает возможным установить основания для теоретического синтеза абстрактных определений. И это - спекуляция вовсе не на пустом месте, а на действительной трудности теоретического анализа и теоретического синтеза.

Ибо вся трудность теоретического анализа вещи всегда и состоит в том, чтобы абстрактно выделить и выразить в ней такие определения, которые необходимо, внутренне связаны с самой природой вещи.

Эмпирическое созерцание вещи на этот вопрос ответа дать не может. Чтобы отделить необходимую форму бытия вещи от такой, которой может и не быть, - без ущерба для существования вещи как именно данной конкретной вещи ("лебедя", "тела природы", "труда" и пр.), нужно перейти от СОЗЕРЦАНИЯ к ЧУВСТВЕННО-ПРАКТИЧЕСКОМУ ЭКСПЕРИМЕНТУ, в общественной практике человека во всем ее историческом объеме.

***

(ПК! Вот "точное место" постулата "нулевого обобщения" Г.Крона - экспериментальная таблица со всеми возможными "откликами" на реальное "воздействие". Это экспериментальная таблица НЕ ПРЕДМЕТОВ, а их СВОЙСТВ, которые являются ЭФФЕКТАМИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ - ФОРМАМИ ДВИЖЕНИЯ)

***

Лишь практика общественного человечества, то есть совокупность исторически развивающихся форм реального взаимодействия общественного человека с природой вне человека, - оказывается и основой, и критерием истинности теоретического анализа и синтеза.

Этой реальности Кант не видит. Естественно, что и трудности, с этим связанной, он разрешить не может.

Как выглядит эта реальная проблема в развитии политической экономии?

Это ясно прослеживается на категории "труд" и не связанной с ним категории "стоимости".

Поскольку категория стоимости закладывается в фундамент всей теории и служит теоретическим основанием всех остальных обобщений, поскольку от понимания "труда" как субстанции "стоимости" зависит теоретическое понимание всех остальных явлений товарно-апиталистической системы.

!!!!!!!!!!

Верно ли суждение: "субстанцией стоимости является труд?" Нет

!!!!!!!!!!!

Это теоретическое суждение равноценно по своей теоретической значимости суждению - "человек есть по своей природе частный собственник", утверждению, что быть частным собственником столь же атрибутивно присуще природе человека, сколь телу природы - протяженность.

Иными словами, здесь выявлены в рассмотрении эмпирически данного положения дел абстрактнные характеристики, каждая из которых с необходимостью, заложенной в природе и того и другого, вовсе не заключена.

Маркс прекрасно показал, в чем тут дело. Исторически преходящее свойство труда принято здесь за характеристику, выражающую его внутреннюю природу. Создает стоимость далеко не всякий труд, далеко не всякая исторически-конкретная форма труда, - подобно тому, как частным собственником является не человек как таковой, а исторически-конкретный человек - человек внутри определенной, исторически конкретной формы общественного бытия.

Но как различить то, что принадлежит исторически конкретной форме существования человека - от того, что принадежит ему как человеку вообще?

Ответ на этот вопрос может дать только дальнейший анализ той реальности, о которой выносится теоретическое суждение, с точки зрения всей практики человечества.

***

(ПК! Этот ответ получил 11 лет спустя - Олег Михайлович Юнь, дав определение "первой человеческой потребности" - "потребности в совершенствовании орудий ТРУДА"! Но совершенствование орудий труда - АКТ ТВОРЧЕСТВА, ИЗОБРЕТЕНИЕ и ОТКРЫТИЕ - а это определяет не абстрактный труд, который рассматривался в "Капитале", как субстанция стоимости, а ВСЕОБЩИЙ ТРУД! Да, Олег говорит, что это есть у Маркса, но много чего еще есть у Маркса, что еще не стало достоянием ЧЕЛОВЕЧЕСТВА КАК ЦЕЛОГО. Хотя в те времена мы все говорили, что "это не мы придумали - это все есть у Маркса, или Энгельса, или Ленина, или...)

***

Последняя (практика человечества) и выступает как единственный критерий, позволяющий уверенно отвлечь, аналитически выявить такое определение, которое выражало бы атрибутивно принадлежащую предмету форму его бытия.

Эмпирически всеобщим фактом и в времена Смита-Рикардо, и во времена Маркса было бытие человека в качестве частного собственника. Таким же эмпирически всеобщим фактом было и свойство труда создавать не просто продукт, а товар, стоимость.

Это эмпирически всеобщее положение дел классиками политической экономии и фиксировалось в виде суждения "субстанцией стоимости является труд" - труд вообще, без дальнейших теоретических уточнений, выражающих как раз его конкретно-историческую определенность, внутри которой он только и создает не продукт, а товар, не потребительную стоимость, а стоимость.

И поскольку классики политической экономии вырабатывают абстрактно-теоретические определения с помощью односторонне-аналитического метода, постольку они оказываются в итоге не в состоянии понять: а почему именно труд выступает то в форме "капитала", то в форме "заработной платы", то в форме "ренты"...

Задача абсолютно, по самой своей природе, неразрешимая - одна и та же и у естественников XVII-XVIII вв. и у Смита-Рикардо. Те пытаются понять: как и почему "атомы", "частицы", "монады" своим сочетанием порождают то космическую систему, то тело животного. Эти - как и почему "труд вообще" порождает то капитал, то ренту, то заработную плату...

Теоретический "синтез" никак не получается ни у тех, ни у других, - и не получается именно потому, что анализ их не был конкретным, а расчленял предмет на равнодушные составные части, общие для любой предметной сферы или для любой исторической формы производства.

***

(ПК! Отсутствует ПОНЯТИЕ "матрицы взаимодействия", и она же "матрица штепсельных разъемов", и она же "Совокупность листов согласования", и она же ТЕНЗОР СОЕДИНЕНИЯ в тензорном анализе сетей Крона. Да, в теоретической физике этот же объект называется совокупностью "фейнмановских диаграмм" в поблеме "многих тел").

***

Труд вообще есть безусловно необходимое условие возможности, условие бытия, возникновения и развития и ренты, и капитала, и заработной платы.

Но он же является и условием их "небытия", их отрицания, их уничтожения. Труд вообще столь же безразличен к "бытию" капитала, как и к его "небытию". Тут точно такое же отношение, как у атома - к человеческому мозгу.

Он является всеобщим и необходимым условием его возникновения, но он не является внутренне необходимым условием, таким условием, которое одновременно есть столь же необходимое следствие. Тут нет формы внутреннего взаимодействия, внутренней взаимообусловленности.

И из рассмотрения атома самого по себе (как всеобщего и необходимого условия возникновения мозга) - никогда, никакими силами не поймешь той конкретной формы взаимодействия, в которой миллиарды миллиардов атомов составляют мозг.

Так же и из рассмотрения "труда вообще" - той необходимости, с которой труд внутри товарно-капиталистической системы производит капитал, заработную плату и ренту...

В связи с этим поороком односторонне-аналитических абстракций, выработанных классиками буржуазной науки, Маркс замечает:

"Перейти от труда прямо к капиталу столь же невозможно, сколь невозможно от расовых особенностей перейти прямо к банкиру или от природы - к паровой машине".

Перекликаяясь с известным афоризмом Фейербаха - "из природы прямо не выведешь даже бюрократа", Маркс и с этой стороны подводит к тому же выводу: все трудности теоретического анализа и синтеза решаются реально на почве категории конкретно-исторического взаимодействия, взаимообусловленности явлений внутри определенного, исторически возникшего и развившегося целого, внутри конкретно-исторической системы взаимодействия.

Иными словами, и "анализ-синтез" и "дедукция-индукция" перестают быть метафизически полярными, а потому и беспомощными логическими формами только на почве сознательно исторического взгляда на исследуемую реальность, на основе представления о любой предметной реальности как об исторически возникшей и развившейся системе взаимодействующих явлений. Такой взгляд и дал Марксу в руки четкий рациональный критерий, согласно которому, опираясь на всю рационально понятую историю практики человечества, он уверенно разрешил трудности, связанные с проблемой "теоретического анализа", "теоретического синтеза", теоретической дедукции и теоретической индукции.

В практике человечества, взятой во всем ее историческом объеме, Маркс и обрел критерий для различения эмпирического "синтеза" - и синтеза теоретического, аналитических абстракций, фиксирующих всеобще-эмпирическое положение дел - и теоретических абстракций, фиксирующих в своей взаимосвязи внутренне необходимую связь выражаемых ими явлений.

И если у Смита-Рикардо, а также у Гегеля чисто эмпирический "синтез" часто выдается за теоретический, если все трое постоянно выдают исторически-преходящую форму явления за его внутреннюю структуру, за

вечную природу явлений и "дедуктивно" - из природы вещей - "выводят" оправдание самой грубой эмпирии, то методы Маркса выставляют строжайшие логические, философские преграды для подобных ходов мысли.

И "дедукция", и "индукция", и "анализ", и "синтез" оказываются теоретически могучими логическими средствами обработки чувственно-эмпирических фактов именно потому, что они сознательно ставятся на службу исторического по существу похода к исследованию.

Иными словами, потому, что они основываются на диалектико-материалистическом понимании объекта как исторически возникшей и развертывающейся системы взаимодействующих особым образом явлений.

Потому-то "аналитический метод Маркса" - метод, восходящий от "целого", данного в созерцании - к условиям его возможности, - и совпадает с методом генетического выведения теоретических определений, с логическим прослеживанием реального происхождения одних явлений - из других, денег - из движения товарного рынка, капитала - из движения товарно-денежного обращения, в которое попадает рабочая сила и т.д. Эта - историческая по существу точка зрения на вещи и на процесс их теоретического выражения и позволила Марксу четко поставить вопрос о реальной субстанции стоимостных свойств продуктов труда, о всеобщей субстанции всех остальных конкретно-исторических категорий политической экономии.

Не труд вообще, в конкретно-историческая форма труда была понята как субстранция стоимости. А в связи с этим совершенно по-новому встал вопрос о теоретическом анализе стоимости по ее форме - она предстала как конкретно-всеобщая категория, дающая возможность понять теоретически ("вывести", "дедуцировать") ту реальную конкретно-историческую необходимость, с которой стоимость превращается в "прибавочную стоимость", в "капитал", в "заработную плату", в "ренту" и все прочие развитые конкретные категории стоимости.

Иными словами, впервые был полностью раскрыт и проанализирован исходный пункт, отправляясь от которого, можно действительно развить всю систему теоретических определений предмета с логической необходимостью, отражающей необходимость реального генезиса товарно-капиталистической формации.

В чем заключался этот конкретный анализ стоимости по ее форме, тот самый анализ, которого недоставало Давиду Рикардо? Ответ на этот вопрос и должен дать нм ключи к пониманию теоретической "дедукции категорий" в "Капитале", к пониманию его способа восхождения от абстрактного к конкретному.

Процесс восхождения от всеобщего теоретического определения предмета - к пониманию всей сложности его исторически развитой структуры - "конкретности", - предполагает конкретный и полный анализ исходной, всеобщей категории науки. Мы видели, что недостаточная конкретность анализа стоимости у Рикардо предопределила и неуспех замысла Рикардо развить всю систему теоретических определений, построить все здание науки на одном, прочно и категорически установленном фундаменте, не дала ему возможности "вывести" даже ближайшую категорию - деньги, не говоря уже обо всем остальном.

!!!!!!!!!!!

Вопрос о конкретном и полном анализе всеобщей категории науки и ныне остается одним из самых животрепещущих и труднейших вопросов любой науки.

!!!!!!!!!!!

Известно, какие разногласия возникают в нашей эстетике сразу, как только речь заходит о таких категориях, как "красота", "прекрасное", "эстетическое".

Известно, как часто химик, в совершенстве владеющий проблематикой того раздела химии, которому он посвятил жизнь, оказывается в превеликом затруднении, когда перед ним встает вопрос об объективной природе тех вещей, которые он исследует, - вопрос о том, что такое "химическое соединение вообще".

***

(ПК! Вопрос Эвальда касается ПРЕДМЕТА-ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ПРОТЯЖЕННОСТИ, а правильный, с моей точки зрения вопрос к химику, что такое "ХИМИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ" - как ПРОЦЕСС, как ФОРМА ДВИЖЕНИЯ?

***

Известно, сколько трудностей в современной физике связано с тем, что такие предельно всеобщие категории, как ПРОСТРАНСТВО, ВРЕМЯ и ДВИЖЕНИЕ труднее всех других поддаются конкретному физическому определению.

(ПК! Но именно этим понятиям и посвящена таблица LT)

Здесь оказывается совершенно очевидным, что без ясных философских представлений о путях, на которых могут быть найдены объективные определения таких категорий, нельзя сделать ни шагу. Разительный пример тому - рассуждения великого Эйнштейна на первых страницах его книги "Сущность теории относительности". Эйнштейн сознательно оставляет открытым вопрос о конкретном теоретическом определении категорий пространства и времени, указывая тот факт, что это - один из темных вопросов, на которые человечество не смогло ответить объективно, несмотря на все усилия и попытки в этом направлении. Сам Эйнштейн склоняется к агностическому взгляду на возможность ответить на вопрос о том, что такое сами по себе ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ, - и переходит сразу к выражению математических характеристик явлений, так и оставляя открытым вопрос об их реальной физической субстанции. И это обстоятельство, - трудность решить вопрос о конкретно-всеобщей природе исследуемых явлений проистекает чаще всего из неумения правильно поставить этот вопрос. А отсюда и проистекает чисто позитивистское отношение к частным вопросам теории: дело ученого, мол, заключается лишь в том, чтобы детально описывать и выражать в формулах протекание определенного рода процессов - а вопрос о конкретно-всеобщей природе этих процессов, о реальной их субстанции - это, мол, вопрос темный, а может быть, даже и праздный, который следует взвалить на плечи философии, поскольку она уже имеет пристрастие к такого рода вещам...

До поры до времени такое отношение к вещам и к процессу их теоретического выражения остается, правда, безнаказанным. Но в конце концов, в узловых пунктах развития науки, в пунктах, решающих судьбу теории в целом, а тем самым и частных ее разделов, вопрос о всеобщем основании системы науки встает вновь и вновь и настоятельно требует своего категорического решения.

***

(ПК! Нет всеобщего основания у всей науки, кроме как защищать Человека от нужды и создавать ему условия для "самовыражения" в форме творчества. Но этот вопрос - вопрос СОВЕСТИ каждого, кто "кормится" при науке).

***

Поэтому решение вопроса о "стоимости" у Маркса, опирающееся на продуманную методологию ее решения, остается до сих пор чрезвычайно поучительным для любой теоретической дисциплины.

Итак, в чем же заключается особенность анализа стоимости у Маркса, которая закладывает прочный фундамент теоретического "синтеза" категорий, дает возможность ему строжайшим образом перейти от рассмотрения стоимости - к рассмотрению денег, капитала и т.д.?

Вопрос, поставленный так, сразу сталкивает логику с проблемой противоречия в определениях вещи, с проблемой, которая в конце концов и заключает в себе ключ ко всему остальному. В противоречии, как единстве и совпадении взаимоисключающих теоретических определений Маркс и открывает разгадку "конкретного" и путей его теоретического представления в понятии. К анализу этого пункта мы и перейдем.

...6-01	6-02	6-03...
Э.В.Ильенков "Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении"

© С.Г.Кара-Мурза, 1988-2001 г.
© Оформление Alex, 2001 г.