* * * *
* Исходя из вышеизложенного, естественно заключить, что Сталин до конца 1940-х годов, как говорится, не имел ровно ничего против евреев, ибо иначе, например, немыслим был бы “факт”, отмеченный Авторхановым: к 1949 году 7 из 10 самых близких сталинских сподвижников были так или иначе связаны с евреями...
* Нельзя не сказать еще и о том, что во множестве сочинений в качестве вроде бы бесспорного доказательства сталинского “антисемитизма” приводится история первого замужества дочери вождя, Светланы Иосифовны, весной 1944 года избравшей своим супругом еврея Г. И. Морозова. При этом ссылаются прежде всего на слова Сталина, воспроизведенные в воспоминаниях дочери. Говоря ей о “происках сионистов”, он добавил: “Сионисты подбросили и тебе твоего первого муженька” [297] . Слова эти преподносятся так, как будто Сталин уже в 1944 году думал нечто подобное и хотя по тем или иным причинам не воспрепятствовал тому, что его восемнадцатилетняя дочь попалась на удочку “сионистов”, спустя три года, весной 1947-го, все же будто бы заставил ее порвать с Морозовым.
* Однако перед нами заведомая фальсификация, ибо Светлана Иосифовна со всей определенностью сообщила, что приведенные слова Сталин произнес “некоторое время спустя” после ареста жены Молотова П. С. Жемчужиной (Карповской) 21 января и С. А. Лозовского 26 января 1949 года, а вовсе не весной 1947-го (и, тем более, не 1944-го). К январю 1949-го политическая ситуация была уже совершенно иной.
* Характерна “версия”, преподнесенная в воспоминаниях Хрущева, стремившегося всячески “дискредитировать” Сталина, а себя представить беззаветным “юдофилом”. Он говорил о муже Светланы Иосифовны: “Некоторое время Сталин его терпел... Потом разгорелся приступ антисемитизма у Сталина, и она была вынуждена развестись с Морозовым. Он умный человек, хороший специалист, имеет ученую степень доктора экономических наук, настоящий советский человек” [298] .
* Слухи подобного рода распространялись и ранее, и Светлана Иосифовна в сочинении, написанном в 1963 году и опубликованном в 1967-м, сообщив, что отец не возражал против ее брака, вместе с тем добавила: “Он ни разу не встретился с моим первым мужем и твердо сказал, что этого не будет. “Слишком он расчетлив, твой молодой человек...”, — говорил он мне. “Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют — а он, видишь, в тылу окопался...” (цит. соч., с.174, 175), — то есть дело вовсе не в национальности Морозова.
* При этом не следует забывать, что оба сталинских сына не уклонялись от фронта, а ведь Морозов был одноклассником Василия Сталина (отсюда и сближение с сестрой последнего), ему исполнилось в 1941-м 20 лет, но вместо армии он сумел устроиться в московскую милицию, точнее в ГАИ, что давало так называемую бронь [299] . Двоюродный брат (по линии матери) Светланы Иосифовны, В. Ф. Аллилуев, свидетельствовал впоследствии: “Опасения Сталина о “расчетливости” (Морозова. — В. К. ) стали подтверждаться. Светланину квартиру заполнили родственники мужа, они докучали ей своими просьбами и требованиями... В итоге отношения между супругами стали охлаждаться” (там же, с.178).
* “Расчетливость” в самом деле была неординарной. Автор популярного сочинения “Номенклатура”, перебежчик М. Восленский, который сам принадлежал до бегства из СССР к номенклатуре и был о многом осведомлен (кстати, он ни в коей мере не антисемит, а совсем даже наоборот), констатировал, что “с завидным упорством рвался в номенклатуру Григорий Морозов — первый муж Светланы Сталиной, безуспешно пытавшийся потом, уже 45-летним мужчиной, жениться на дочери Громыко. Женился на ней профессор Пирадов, которого называют “профессиональным мужем”: первой его женой была дочь Орджоникидзе, благодаря браку с которой он был откомандирован с весьма не нравившегося ему советско-германского фронта и направлен в Высшую Дипломатическую Школу” [300] (многозначительный намек, ибо и Морозов вместо фронта поступил в Московский институт международных отношений).
* Тем не менее едва ли не в каждом сочинении, где заходит речь о пресловутом “антисемитизме” Сталина, “сообщается” — причем в качестве одного из важнейших “доводов” — о том, что вождь заставил свою дочь порвать с евреем Морозовым. И делается это несмотря на то, что сама дочь Сталина категорически опровергла подобные слухи в изданном еще в 1967 году тексте: “Мы расстались весной 1947 года — прожив три года — по причинам личного порядка, и тем удивительнее было мне слышать позже, будто отец настоял на разводе, будто он этого потребовал” (цит. соч., с.176). В. Ф. Аллилуев поведал, как одна из родственниц, которой Светлана Иосифовна сообщила в начале 1947 года о своем близящемся разводе с Морозовым, предположив, что “за этим стоит воля отца, неосторожно воскликнула, намекая на перенесенный (в 1946 году. — В.К. ) Сталиным инсульт: “Что, твой папочка совсем выжил из ума?” — “Да нет, отец тут ни при чем, он еще ничего и не знает об этом. Так решила я” [301] .
* Если вдуматься, уже сам по себе тот факт, что едва ли не все сочинения, в которых говорится об “антисемитизме” Сталина, используют такой шаткий, такой сомнительный “аргумент”, как очерченная выше история первого замужества его дочери, ясно говорит о сомнительности подобных сочинений в целом.
* И, кстати сказать, евреями были не только муж Светланы Иосифовны, но и все руководившие ее образованием профессора-историки — И. С. Звавич, Л. И. Зубок и А. С. Ерусалимский. Допустим, Сталин не захотел препятствовать браку дочери с человеком, которого она полюбила. Но уж внушить ей, что необходимо избрать других преподавателей, ему, если бы он в самом деле был антисемитом, ничего не стоило.
* Вместе с тем в 1949 году наставники “августейшей” дочери Звавич и Зубок подверглись суровым гонениям, и именно тогда Сталин сказал и о Морозове, что его-де “подбросили сионисты”. И для понимания такого оборота дела необходимо уяснить, что рубеж 1948—1949 годов был очень существенным рубежом в политике и идеологии.
* * * *
* Этот рубеж нераздельно связан с созданием в мае 1948 года государства Израиль, можно даже сказать, всецело порожден этим событием, имевшим чрезвычайно значительные последствия для мировой политики в целом. Во многих сочинениях утверждается, что возникновение Израиля и его роль на международной арене явились всего лишь поводом для тех или иных “противоеврейских” акций в СССР, которые готовились-де еще в годы войны или даже раньше, но в силу каких-то причин не были реализованы вплоть до конца 1948 года — когда стала ясной истинная направленность созданного в Палестине еврейского государства. Речь при этом идет главным образом о различный секретных документах 1943 — начала 1948 годов, в которых более или менее негативно характеризовалась деятельность каких-либо людей еврейского происхождения, — особенно в рамках Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), начало которому было положено на состоявшемся в Москве 24 августа 1941 года транслировавшемся по радио митинге; к весне 1942 года ЕАК оформился как весьма влиятельная организация.
* Однако всякого рода слежка, постоянная “бдительность” и даже “планирование” репрессивных акций против “подозреваемых” были неотъемлемыми “особенностями” послереволюционных десятилетий, и далеко не все подобного рода “инициативы” имели практические последствия. И нет оснований полагать, что тот или иной “компромат” на деятелей ЕАК представлял для них реальную угрозу до конца 1948 года; перед нами своего рода рутинное занятие органов НКГБ-МГБ, а также ЦК ВКП(б).
* Этому вроде бы противоречит тот факт, что уже в 1946 году ставился (и весьма решительно) вопрос о ликвидации ЕАК — о чем многозначительно говорится в ряде сочинений. Но данный факт, если разобраться, имеет как раз противоположное значение. Дело в том, что наряду с ЕАК во время войны были созданы и другие “антифашистские комитеты” — Всеславянский, Советских ученых, Женщин и др., — но не позже 1947 года они были или распущены, или существенно преобразованы. Между тем ЕАК продолжал свою деятельность до конца 1948 года, и если бы взаимоотношения СССР и Израиля сложились иначе, он, вполне вероятно, не был бы ликвидирован.
* Как ни странно (да и даже нелепо!), изрекаемые множеством авторов “обвинения” Сталина в “антисемитизме” начисто игнорируют тот бесспорный факт, что он в качестве полновластного “хозяина” СССР сыграл безусловно решающую роль в создании еврейского государства в Палестине! Разумеется, Сталин — как и любой государственный деятель — руководствовался при этом прежде всего интересами собственной страны, а не тех евреев, которые стремились создать свое государство. Он полагал, в частности, что уже хотя бы благодаря всемерной поддержке со стороны СССР новое государство станет его союзником, и тем самым будет обеспечено более или менее весомое советское присутствие в исключительно важном с геополитической и экономической точек зрения Ближневосточном регионе, откуда при этом будет в значительной мере вытеснена господствовавшая там Великобритания (что и в самом деле произошло).
* Но есть ведь и другая сторона проблемы: Сталин — чего нельзя оспорить — полагал, что на еврейское государство можно рассчитывать как на верного союзника , и это, надо признать, самое сокрушительное опровержение якобы присущего Сталину антисемитизма.
* Израильский политолог и дипломат (он побывал в 1960-х годах 1-м секретарем посольства Израиля в СССР) Йосеф Говрин, которого нельзя заподозрить в преувеличении сталинских заслуг перед еврейским государством, показал в своем исследовании истории израильско-советских отношений, что СССР сыграл главную роль в создании Израиля: “Позиция Советского Союза, высказанная в решительной форме, оказала определяющее (выделено мною. — В.К. ) влияние на формирование решения... которое привело к прекращению действия британского мандата на Палестину * и провозглашению 15 мая 1948 года государства Израиль... Советский Союз признал Израиль де-юре 17 мая 1948 года. Он был первой страной, полностью признавшей Израиль... * В те судьбоносные дни Советский Союз... действовал как через ООН, где он резко осудил вторжение арабских армий на территорию Израиля и призвал к их немедленному выводу (прения в Совете Безопасности ООН от 27 — 28 мая), так и оказывая Израилю через Чехословакию военную помощь, жизненно необходимую для отражения вторгшихся армий. Советский Союз ожидал, что в ответ на политическую и военную помощь Израиль встанет на его сторону в конфронтации между блоками” [302] (то есть прежде всего в противостоянии СССР — США; но Израиль встал на сторону США...).
* При этом важно знать, что вплоть до дня провозглашения государства Израиль США отстаивали совсем иную программу, согласно которой Палестина должна была стать особой территорией под опекой ООН и “управляться назначаемым ООН генерал-губернатором. Учитывая используемую США в тот период машину голосования, генерал-губернатором вполне мог стать американский ставленник” [303] .
* Стоит еще процитировать воспоминания непосредственной участницы событий1947—1948 годов — Голды Меир, которая была первым послом Израиля в СССР, затем министром иностранных дел и, наконец, премьер-министром. Четверть века спустя, в 1973 году, она писала: “Как бы радикально ни изменилось советское отношение к нам (т.е. к Израилю. — В.К . ) за последующие двадцать пять лет, я не могу забыть картину, которая представлялась мне тогда. Кто знает, устояли бы мы, если бы не оружие и боеприпасы, которые мы смогли закупить в Чехословакии?.. Америка объявила эмбарго на отправку оружия на Ближний Восток... Нельзя зачеркивать прошлое оттого, что настоящее на него непохоже, и факт остается фактом: несмотря на то, что Советский Союз впоследствии так яростно обратился против нас, советское признание Израиля... имело для нас огромное ** значение” [304] .
* Уже упоминавшийся израильский политолог М. С. Агурский констатировал, что поначалу в Израиле “были исключительно сильные симпатии к СССР как к государству, которое, во-первых, спасло еврейский народ от уничтожения во время Второй мировой войны, а во-вторых, оказало огромную политическую и военную помощь Израилю в его борьбе за независимость. Огромной популярностью пользовался А. А. Громыко за его речи в ООН в поддержку еврейского государства. В Израиле установилось даже идеализированное представление о СССР и его тогдашнем вожде, и подавляющее большинство израильтян просто не хотело слышать никакой критики в адрес СССР” [305] .
* Другой автор, сын знаменитого разведчика Э. Бройде-Треппер, сообщал, что “многие израильтяне боготворили Сталина... Даже после доклада Хрущева на ХХ съезде портреты Сталина продолжали украшать многие государственные учреждения, не говоря уже о кибуцах” [306] (то есть израильских “колхозах”).Тем не менее с осени 1948 года, то есть всего через несколько месяцев после создания Израиля (который, кстати сказать, официально объявил о своей внешнеполитической “независимости”), стала все более ясно обнаруживаться приверженность нового государства к союзу с США — что, вполне естественно, вызывало крайнее недовольство в СССР.
* В связи с этим встает вопрос о недальновидности или даже полной слепоте правящих кругов СССР и лично Сталина. Но предвидеть решительный “поворот” Израиля в сторону США было вовсе не так легко, как может казаться сегодня. Прежде всего — о чем уже говорилось — США ведь были против создания суверенного (а не “подопечного”) государства Израиль до самого момента его провозглашения. Кроме того, начатая в 1946 году в США кампания против “антиамериканизма”, о которой шла речь выше, во многом была направлена против людей еврейского происхождения (что ныне замалчивается); в частности, отстраненный от ответственных постов “отец атомной бомбы” Оппенгеймер и казненные супруги Розенберг были евреями.
* Всеобщее внимание привлекла, в частности, борьба с “антиамериканистами” в цитадели кинематографии США — Голливуде, о чем, например, рассказал в своей изданной в 1964 году книге “Инквизиция в раю” широко известный тогда американский кинодеятель и писатель Алва Бесси. Вот хотя бы один выразительный эпизод из этой книги, воссоздающий события 1947 года (то есть до каких-либо “противоеврейских” акций в СССР). В Вашингтоне собрались, писал А.Бесси, “девятнадцать человек, вызванных в Комиссию палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности... Тринадцать из девятнадцати — евреи... Их интересы представляют шесть адвокатов, один из которых (Бартли Крам) ведет напряженный телефонный разговор с Голливудом”.
* А.Бесси почему-то не захотел поведать, с каким именно голливудским продюсером беседовал адвокат; он назвал только его имя — Дэвид. Адвокат Крам призывал Дэвида возглавить Комитет в защиту обвиняемых в “антиамериканской” деятельности:
[««] Вадим Кожинов Россия. Век XX (1939-1964) Опыт беспристрастного исследования. [»»]