Человеческая психика так хитро устроена, что умеет до последнего момента с помощью самых разных уловок отгораживаться от опасности. Конечно, не от всякой - иначе род людской давно бы прекратил свое существование - а от той, которая на глубинном, бессознательном уровне ощущается как непобедимая. Когда же эта опасность подступает так близко, что не заметить ее просто невозможно, психика совершает последний и стремительный трюк. Она вдруг перестает воспринимать опасность как несомненное зло и даже начинает видеть в ней положительные стороны (из серии "Все не так однозначно"). А потом и провозглашает это зло благом. Как из рукава фокусника, появляются веские аргументы, яркие образы, исторические аналогии. Каждое лыко в строку.
Все это мы можем сейчас наблюдать на примере отношения нашего общества к угрозе криминализации. Вот уже 10 лет в массовом сознании живет убаюкивающая иллюзия, что как-нибудь пронесет, зачем драматизировать... Начиналось вообще с того, что никакой мафии у нас нет. (Вспомните реакцию на статью Л.Гурова "Лев готовится к прыжку"). Теперь, правда, и дошкольники не сомневаются в существовании мафии, но все равно нельзя сказать, что общество полностью отдает себе отчет в реальном положении дел.
А положение дел, как нам кажется, таково, что единственная на сегодняшний день устойчивая, разветвленная и, судя по всему, жизнеспособная система в России - это мафия. Причем мафия не в расширительном толковании слова: дескать, все они - правительство и вообще власть - сплошная мафия. А в самом что ни на есть буквальном смысле.
У "структурированных уголовников" имеется все, что необходимо для управления страной. Не только деньги и волчья хватка, способствующие в борьбе за власть. С развитием теневой экономики развивалась и теневая культура. Которая, кстати, вышла на свет первой, пока "базис" еще томился к тени. Вышла - и одержала стремительную победу.
Из чего главным образом соткана сегодняшняя массовая культура? Какие сюжеты, образы, ориентиры в ней преобладают? И что противопоставила этому официальная власть? Мы думаем, что каждый живущий здесь человек ответит без подсказки.
Более того, власть с начала перестройки усиленно поощряла уголовную тематику в искусстве. Расчет понятен: это помогало расшатать старую систему приоритетов. Вообще, когда вспоминаешь недавнее прошлое, возникает впечатление, что лидеры перестройки были хорошо знакомы с психологической технологией NLР (нейролингвистическое программирование). Один из важнейших принципов этого метода заключается в том, что сначала утверждается нечто безусловное и легко проверяемое. А затем, когда пациент расслабляется, проникнувшись доверием к психотерапевту, тот осторожно вкрапливает в эти легко проверяемые утверждения другие. Те, которые проверить нельзя. Постепенно удельный вес вторых становится больше, и пациента вводят (а порой, по выражению авторов метода, даже "вталкивают") в так называемое измененное состояние психики, в котором человеком легко манипулировать.
Если проследить за развитием криминальной темы в перестроечную и постперестроечную эпоху, то мы убедимся, что технология NLP применялась вполне грамотно. Сначала в массовое сознание было вброшено множество правдивых и страшных фактов о лагерях. Мало того, что эту информацию каждый легко мог проверить и, собственно говоря, какими-то ее фрагментами уже владел, ему еще и усиленно помогали ею овладеть. Факты были обильно документированы и проиллюстрированы. Потом пошли "вкрапления". Смысл их сводился к следующему:
преступностью поражено всё общество.
Если кто не ворует, то только потому что ему нечего украсть.
Карьера валютной проститутки самая привлекательная для нынешних школьниц.
Армейская "дедовщина" распространена повсеместно, и т.д. и т.п.
Дальше - больше. От тотального - к тоталитарному: ничего удивительного, что "в этой стране" сплошная преступность. В тоталитарном государстве, где все стрижены под одну гребенку, иначе и быть не может.
Чувствуете, как меняется пропорция проверяемых и непроверяемых утверждений? Но в том-то и дело, что на этом этапе люди уже не нуждаются в такой проверке. Мало того, находясь в состоянии этакого интеллектуального транса, они болезненно реагируют на любую попытку поставить хоть что-то под сомнение.
Постепенно добрались до того, что для множества живущих здесь людей считалось незыблемым, а главное, неприкосновенным: до революции, до большевиков, до Ленина. Нравится это кому-то или не нравится, но именно тут находилась сфера сакрального. Задача была непростая, ибо революционная эпоха была как бы закапсулирована, отделена в массовом сознании от 30-х и последующих годов. Неслучайно до перестройки никому и в голову не приходило называть вождей КПСС большевиками.
И был найден очень изящный ход (в NLP вообще большое внимание уделяется изяществу исполнения). Слово "большевик" стало применяться ко всем партийцам, в том числе и к современным "номенклатурщикам" . А поскольку "номенклатурщики" у очень многих людей симпатии не вызвали, то "сталинские соколы" и брежневские "геронтократы", пристегнувшись к образу большевиков, как бы заразили его своими свойствами, вызывавшими всеобщую антипатию. Название взяли - свойства отдали. Капсула была разгерметезирована.
Ну, а затем был применен прием старый, как мир. Еще реформаторы древности, низвергая кумиров, знали, что очень эффективно объявить их не только бессильными шарлатанами, но и махровыми преступниками. В наш просвещенный век эта архаическая техника тоже сработала безотказно. Большевики были объявлены сначала преступниками, нарушавшими моральные нормы, после чего их , уже не церемонясь, приравняли к уголовникам, к уголовной банде.
Параллельно с этим множество людей, числившихся раньше в разряде преступников ("теневики", фарцовщики, расхитители государственной собственности, власовцы, советские шпионы, сбежавшие за границу, люди, торговавшие государственными секретами и проч.) были названы кто самым предприимчивым, кто - славным борцом за Белую Идею, кто - смельчаком, который, рискуя жизнью, вырвался из тоталитарного плена, чтобы прокричать на весь мир правду об ужасах советского ада. Причем в этом не было какой-то особой демонической злонамеренности. Простая логика жизни подсказывала подобные выводы. Раз большевики - преступники, то те, кого они карали, конечно же, лучшие люди. Зло, оно ведь борется с Добром!
Борцы с "уголовным большевистским режимом", вероятно, рассчитывали на то, что процесс, как пошел по их воле, так в нужный момент и остановится. Ничего удивительного - это же были люди старой партийной закваски. Однако в "беспартийной реальности" сюжет повел себя самостийно, как Украина.
Во-первых, круг амнистируемых стал расширяться, ибо общественное сознание постепенно включало в него все новые и новые группы: проституток, которых романтически называли путанами, бандитов, вышибающих деньги из должников (кто-то из газетчиков даже окрестил их "санитарами рынка"), боевиков, а потом и террористов.
Ну, и во-вторых, мафия не согласилась на роль мавра и не пожелала уйти, когда начальство решило, что она сделала свое дело. А силой ее уже не прогнать - власть сама выбросила в окошко метлу.
Эта история, помимо всего прочего, наглядно показала, что владение современной психотехнологией, которое многими воспринимается как некая магическая сила, неизбежно приводящая к успеху, на самом деле - типичный новый миф. Никакая технология не может заменить настоящего стратегического ума. Которым наша номенклатура, увы, не отличается, так как отбор в эту категорию давно идет по другим признакам.
В чем состоял основной смысл перестроечного проекта? - В том чтобы демонтировать старый строй и установить новый, при этом не только оставшись у власти, но и расширив свои возможности. Т. е. номенклатура, свято веря в лозунг "Для нас ничего невозможного нет", замыслила уникальный исторический эксперимент. Привыкнув к политическому шулерству в отношениях со своим народом, она надеялась надурить историю: воспользоваться силами мощной маргинальной группы, совершить революцию, а потом присвоить себе плоды этой революции, загнав помощников на прежнее место. (Ну да, уголовники же "трусливые крысы", которые, только стукни кулаком по столу - моментально забьются в подпол!)
Это все равно как феодалы решили бы произвести революцию руками народившейся буржуазии и народных масс, а потом захотели бы оставить в дураках не только народ (эта технология отработана веками), но и пассионарное в то время третье сословие. В нашей криминальной революции роль народных масс, оставленных потом в дураках, сыграла интеллигенция. (Вспомните расклад сил в 1917 году - и вы получите наглядный пример того, что есть диалектическое развитие). Но настоящая движущая сила (а не рупор) революции a priori пассионарна, и ее так просто в сторону не отставить.
Это теперешняя интеллигенция вздохнет, скажет, как в песне Галича, что "оказался наш отец не отцом, а сукою", но не только не возьмет в руки автомат, а даже сочтет неприличным пошутить на эту тему. Мафии же мечтать об автомате нечего. Она давно вооружена. В некоторых весьма престижных заведениях уже можно встретить примерно такие корректные объявления: "Господа! Убедительная просьба сдать охранникам при входе личное оружие". Как вы понимаете, эта просьба обращена вовсе не к "акулам пера".
Случайно ли вместо задуманной буржуазно-демократической революции в России второй раз получается что-то совсем другое, большинством политиков непредвиденное? - Думаем, нет. И даже уверены. Второй раз на протяжении одного столетия в России предпринимается попытка заменить базовые культурные ценности на другие, чужеродные. А они, как ни старайся, не приживаются. (Надеемся, в предыдущих главах мы достаточно убедительно показали, что они просто не могут прижиться здесь, на этой культурной почве). В итоге, отказываясь от старых ценностей, правящая верхушка не в состоянии внедрить новые. Рано или поздно они обязательно бывают отторгнуты. Но люди не могут долго жить в ценностном вакууме, и непременно появляется сила, которая закачивает новый культурный воздух. Новый, но свой. Пускай вонючий, но зато не вызывающий аллергического удушья.
Если под этим углом зрения посмотреть на борьбу "чистых" и "нечистых", то опять же станет очевидным огромное преимущество вторых. Поначалу такое утверждение может показаться диким. Что за чушь?! Какая там культура у бандитов? Культура - это духовные ценности, а тут сплошная антидуховность, антикультура.
Но если посмотреть повнимательней и без предубеждения, то окажется, что "анти" по отношению к нашей культуре - это модернизационные ценности западного образца. Бандитские же ценности, вкусы и законы отношений - это вовсе не "анти", а субкультура. Сниженная, конечно, (поэтому и "суб"), но не иноприродная. Исследователи, изучавшие преступную среду - такие, например, как известный правозащитник В.Чалидзе (США) - отмечали, что воровской мир весьма консервативен в почитании своих организационных и этических принципов. Чалидзе даже проводит аналогию между воровской организацией и работной артелью, русским социальным институтом. И указывает характерные признаки:
"молчаливый" договор участников;
ограничение свободы выхода из артели;
равноправие основных членов при приоритете лидера ("атамана", "старшого");
высокая степень информационной замкнутости;
взаимодействие с другими артелями в разделе территории промысла.
И многие внешние черты, и глубинные, архетипические свойства роднят сниженную, низкую культуру с высокой. Странного тут нет ровным счетом ничего. Уголовники по большей части происходят из низов общества, и уже одно это приближает их к почве. А слабые психические тормоза и необремененность высокой культурой - плохой заслон на пути коллективного бессознательного (термин К.Г.Юнга), в котором эти архетипические свойства проявляются в своем как бы первозданном, даже первобытном виде.
Взять хотя бы "равноправие основных членов при приоритете лидера ("атамана", "старшого"). Чем не модель идеального русского царства? Здесь и "вольница", и равенство, и сильная отцовская длань, суровая, но справедливая.
А "молчаливый договор участников"? Разве он не отражает архетипическую неприязнь нашего народа к приоритету формального права и, наоброт, исконную тягу к решению спорных вопросов "по правде", "по справедливости"? (Неслучайно в русском языке - а в языке вообще ничего случайного не бывает - "правосудие" и "справедливость" - это разные, хотя и однокоренные слова; в английском же, французском, испанском и проч. языках понятия "правосудие" и "справедливость" обозначаются одним словом. Т.е., нет никакой другой справедливости, кроме правовой, юридической). Насколько мы понимаем, "молчаливый договор участников" основывается не на писаных законах, а на традициях (в данном случае, уголовных). В юриспруденции это носит название "естественного права". И симптоматично, что о перспективности построения в России общества, основанного на принципах "естественного права", заговорили сейчас и некоторые наши политологи. Можете не сомневаться, "молчаливый договор" приживется здесь гораздо лучше, чем "Декларация прав человека". Так уж устроена наша культура, и с этим надо смириться независимо от личного вкуса. Иначе невозможно будет выйти за пределы порочного круга.
Теперь о круговой поруке. В высокой культуре это называется "взаимопомощь" и "взаимовыручка", но носители высокой культуры сегодня от нее публично отреклись, объяснив обществу, что коллективизм тождественен стадности, а нормальные люди думают каждый о себе и не вмешиваются в чужие дела. А кто вмешивается, тот посягает на свободу воли (т.е., равнодушие получило еще и концептуальную поддержку). Что ж, свобода воли действительно один из важнейших принципов христианской этики. Но любые поступки имеют последствия, и, выбирая линию поведения, свободный человек должен свободно же брать на себя и бремя ответственности. Ибо оно все равно ляжет, но если не быть к этому готовым, то от неожиданности можно сломать хребет.
Так что когда на верхних этажах культуры отказывались от идеи коллективизма, следовало предвидеть, что на нижних этажах такого отказа может и не произойти. И скорее всего не произойдет. Как говорят врачи, "по жизненным показаниям", ведь для уголовников принципы коллективизма - залог выживания. И люди, в чьем архетипе записана тяга к общинной жизни, будут спускаться вниз, в подвал. И закрывать глаза на то, что там пахнет плесенью и крысами, а по углам висит паутина. В ситуации, когда на верхних этажах вообще нельзя дышать, это все становится второстепенным.
Тяга к общинности в нашей культуре естественно связана с потребностью, а для многих и с жаждой Общего Дела. И опять-таки "наверху" старое Общее Дело заклеймили позором, а нового не подобрали. "Внизу" же и с этим все о'кей. И не только потому, что бандиты вместе "идут на дело". Исследователь криминальной жизни В.Овчинский пишет: "В XIX столетие преступный мир России вступил окрепшим, сплоченным, имеющим силы противопоставить себя общественному порядку и закону". Но это носило приспособительный характер - - урвать и затаиться. Сейчас же, в конце XX в. "Общее Дело" мафии приобрело явно наступательный характер. Она уже не приспосабливается, а пытается подмять под себя государство, сделать его собой. Задача поистине грандиозная. Аж дух захватывает: и как это возможно? Но именно такие "большие проекты" - не вялые маниловские мечты, а несущие в себе мощный энергетический заряд и потому реализуемые - и обладают для представителей русской культуры ни с чем не сравнимой притягательностью.
В этой связи довольно неожиданно высвечивается и пресловутая "борьба за выживание". Признаемся друг другу честно: ведь это ужасно унизительно - выживать неизвестно зачем. Есть для того, чтобы жить, и жить для того, чтобы есть. По крайней мере, в нашей культуре это все выглядит как-то убого, жалко, мизерабельно. Если только не освящено уже упомянутым "Общим Делом". К примеру, жители блокадного Ленинграда тоже во что бы то ни стало стремились выжить. Но это было героически окрашено (чувство, несовместимое с мизерабельностью). Выжить назло врагу.
И посмотрите, до чего интересно получилось! "Верхние этажи" с удовольствием подхватили чуждую нам идею биологического выживания как самоцели и стали спускать это в массы самыми разными способами: от радиопередачи "Школа выживания" до создания Международного фонда выживания. Но люди от этого только невротизировались. Выживать они в результате стали хуже, а следовательно, идея выживания пускай на бессознательном уровне, но была отторгнута. В "подвалах" же эта идея бытовала всегда, но в ней и всегда содержалась сверхценная составляющая: выжить, чтобы "показать этим сукам". А уж сейчас, на общем жалком фоне, и подавно. Что опять-таки весьма привлекательно, особенно для молодых, чьей природе жалкость претит.
И уж совсем парадоксальная история с отношением к деньгам. Кажется, что деньги и, соответственно, роскошь - это то, что для преступников самоценно. То, ради чего они грабят, убивают, рискуют жизнью и свободой. Но и это очень поверхностный взгляд на вещи.
Да, безусловно, уголовники в силу своей грубой, чувственной природы любят "жирную жизнь". Но это один уровень. А есть и другой, более высокий. В уголовном мире существует "общак" - своеобразная касса взаимопомощи, которую используют для подкупа судебных властей, оплаты адвокатских услуг, вызволения особо ценных кадров. В последнее время, как отмечают специалисты, "общак" используется для претворения в жизнь различных "программ", направленных на благо мафии (сейчас ведь прямо какое-то помешательство на "проектах" и "программах", так почему же те, у кого есть "Общее Дело", будут оставаться в стороне?). "Общак" "все чаще вкладывается в коммерческие структуры для получения прибылей и спасения "общака" от инфляции" (В.Овчинский). А кража "общака" одно из наитягчайших преступлений, карающееся смертью.
Показательны и установки самой элитной группы уголовников - "воров в законе". Вот уж поистине "аристократы духа"! Хотя они бывают баснословно богаты, богатство для них второстепенно. Достаточно раз увидеть подобного "авторитера" - а их уже спокойно показывают по телевидению - чтобы понять, чем он на самом деле гордится, что ему по-настоящему дорого. А дорог ему не кирпичный трехэтажный дом и даже не вилла с видом на Манхэттен. Это символ величия для болонок-функционеров. Нет, матерому волку дорога его отвага, его стойкость, его непобедимость. Именно это стоит за лозунгом "Зона - дом родной". Чем больше сидел - тем больше почету (если, конечно, не "ссучился", а остался настоящим волком). Вы можете себе представить Аль Капоне, который 25 лет провел в тюрьме и очень этим гордится? Нет ведь, правда? Потому что это другой архетип. Если можно так выразиться, "телесно ориентированный".
Конечно, мы недаром поставили кавычки. Но нисколько не обольщаясь насчет волчьей стаи и ее "духовности", мы все же вынуждены констатировать, что на наших глазах проиходит удивительное явление: в русской культуре сейчас срабатывает система двойной защиты. Причем высокая культура защищается в данный момент, в основном, пассивно. Нас защищают наш язык, православная вера, классическая литература, живопись, музыка, философия - в общем, то, что было создано до нас. А мы сами, пускай не все, но многие, отказались от того, что составляло суть этой высокой культуры, соскользнули с ее крутой вертикали. Но неожиданно и, разумеется, неосознанно эту защитную роль начинает играть уголовная субкультура. Волки, они ничего не знают о трансплантации, но, видно, нутром чуют, что с чужими потрохами долго не протянешь. И чем больше на "верхних этажах" блеют про утопичность равенства, про справедливость несправедливости и про обреченность любой борьбы, тем громче и уверенней звучат на " нижнем этаже" песни про "братков".
А собственно говоря, что мы все твердим "на нижних" да "на нижних"?! Когда жизнь превращается в трагический балаган, верх и низ постепенно меняются местами.
И призывы к власти "поставить заслон на пути мутных потоков криминальной культуры" теперь просто смешны. Начав с поощрения уголовников, она (власть) перешла к их обслуживанию. И перечень услуг все растет, и назад уже не повернуть. И видя, что они со своими комнатными повадками уже не вписываются в "крутую" реальность, болонки торопливо натягивают волчью шкуру. Вдруг за волков сойдут?
Но в панической суете забывают о том, что у волков безошибочный нюх.
[««] И.Я. Медведева Т.Л. Шишова "НОВОЕ ВРЕМЯ - НОВЫЕ ДЕТИ?" [»»]