* льна намято 165 пудов на           330 рублей.

* Всего с 5 десятин на             565 рублей.

* Зимой 1878—79 года на участок вывезено по 107 возов навозу на десятину, летом 1879 года он подвергнут паровой обработке и засеян рожью по l ¹ /2 четверти на десятину.

* В 1881 году с участка было взято: ржи   71 четверть на   994 рубля

*   ржаной соломы 1136 пудов на       113 рублей.

* В 1881 году три десятины участка были вновь засеяны льном, который вышел очень хорош, даже лучше, чем в 1878 году, и 2 десятины засеяны овсом, который был посредственный, но не хуже, чем на остальных де­сятинах того же поля.

* Таким образом, за три года с участка в 5 десятин, в виде сена, льна и ржи получено на 1747 рублей, или по 349 рублей с десятины.

* Чего еще лучшего желать!

* И после этого участок остался в обработанном виде, дал прекрасный урожай ярового, земля на нем не хуже, чем на старопахотных десятинах. Обработанный участок теперь поступил в общий севооборот и после двух оборотов ржи будет засеян клевером с тимофеевкой, останется под травой шесть лет и затем вновь поступит под лен.

* Вместо того, чтобы пустовать, давать ничтожные укосы травы и про­изводить лозу и березняк, участок принес огромное количество сена, льна, хлеба, соломы и сделался производительным. Участок этот слишком хорош, слишком удобен для того чтобы быть под лесом. Я нахожу более выгодным, чтобы он был под хлебами и клевером, причем он будет постоянно в культуре и, следовательно, потребует удобрения. Но если бы даже, по недостатку навоза или другим причинам, нельзя было продолжать культуру этого участка в общей системе хозяйства, то взяв с него после корчевки сено, лен, рожь без навоза, яровое стоило бы только оставить участок обсемениться березняком, что в наших местах, при обилии березовых рощ, совершается очень быстро, и запустить под березняк. Через 15 лет участок опять мог бы быть возделан под лен и хлеба.

* Вот такие результаты дает обработка пустующих облог. Спрашивается теперь, неужели же я должен был оставить пустовать эти земли, с которых так легко и с таким малым трудом можно получить массу льна и хлеба? Неужели же я должен был оставить втуне богатства, которые накопились в брошенной зря после «Положения» земле за то время, пока она пусто­вала? Неужели же я должен был, вместо того чтобы пустить в ход эти втуне лежащие богатства, вести на старой земле интенсивное хозяйство с искусственными виллевскими туками?

* Не говоря уже о том, что описанная система хозяйства возможна, тогда как система, основанная на употреблении виллевских туков, невозможна, ибо азотистых туков не хватит на одну Смоленскую губернию, спрашиваю еще, где доказательства, что на старопахотных землях при содействии туков получатся при тех же затратах такие урожаи, какие получаются при разработке пустаков? Пусть редактор «Руси» докажет на деле, что участок земли в 5 десятин из средних крестьянских земель даст при удобрении виллевскими туками такие же урожаи.

* Моему примеру последовали соседние крестьяне. Они тоже стали брать в заброшенных имениях облоги и сеять на них лен и рожь. Те деревни, которые поняли, какую Калифорнию представляют облоги, ¹⁴ теперь всегда с хлебом, заправились конями, скотом и богатеют.

* В моем предыдущем ( X ) письме я описал «Счастливый Уголок», где крестьяне стали жить на счет облог. Само собой разумеется, что мужик, сняв землю в господском имении на год, на два, сеет на ней лен, рожь, овес без удобрения, выпахивает из нее все, что можно, и тащит на свой надел, который удобряет самым тщательным образом. Иначе мужик с чужой землей и поступать не может. Но если бы эта земля была его, мужицкая, то он поступил бы с ней так же, как и я, стал бы ее удобрять, ввел бы многопольную систему с посевом клевера и пр. «Мужик хоть и сер, да не чорт у него ум съел». Мужик вовсе не так глуп, как думает газета «Русь», в каждой строчке хозяйственных измышлений которой скво­зит полнейшее презрение к мужику, не знающему виллевских туков и немецких агрономии. Мужик хоть и не читал популярных книжонок, из которых вы черпаете вашу премудрость, но понимает по хозяйству и около земли побольше вас. Да оно и понятно: мужик не на жалованье живет, а от земли-матушки.

* В течение 10 лет я распахал все 55 1/2 , десятин облог и пустил лежащее в них богатство в оборот. И труда затрачивалось немногим более, чем прежде, потому что, распахивая облоги, я в то же время засевал старо­пахотные земли клевером с тимофеевкой. Количество ежегодно высеваемой ржи и ярового не увеличилось, но увеличилось количество корма, а сле­довательно, увеличилось количество навоза, потому что на месте ничего не производивших облог явились клеверные поля.

* Клевер на старопахотных землях родится отлично. Мне случалось пер­вый год получать до 50 возов с десятины. Во второй год получается отличный урожай тимофеевки. Потом, по мере того как клевер с тимофе­евкой начинают выпадать, появляются мелкие сладкие травы и белый кле­вер. Через 6 лет я подымаю клеверные поля под хлеб и таким образом, пока я разделал все пустаки, у меня уже поспели к подъему клеверные поля. Земля тем временем уже переяловела, накопила питательный ма­териал и дает теперь после клевера прекрасные урожаи льна и хлеба. Хлеб после клевера родится лучше, чем на старопахотных землях.

* При обилии у нас земли, теперь пустующей непроизводительно, такой севооборот с посевом трав на долгий срок превосходен.

* В 10 лет я удвоил количество пахотной земли (было 66 десятин, теперь 121 1/2), но все-таки и теперь у меня в культуре находится лишь немного более 1/4 всей имеющейся земли. Каким же образом утилизировать ос­тальную землю?

* Луга по реке и рвам так и должны остаться лугами, земля эта другого назначения получить не может, потому что для хлебопашества неудобна. Для улучшения этих лугов я очистил их от зарослей лозняка, осушил канавами и пр. Луга эти дают порядочные укосы сена, хотя и плохого качества, осоковатого, кислого, годного только для лошадей. Конечно, луга могут быть еще улучшены, но я считаю это дело преждевременным, так как луга эти и теперь достаточно производительны, а у меня еще много таких земель, которые менее их производительны.

* Затем остаются пустоши и леса. Пустоши — это пространства из-под лесов, разделенные на покосы. Разделка эта производится так: если место высокое, то в рубке леса лом и сучья выжигаются и сеется хлеб (пшеница, ячмень), после чего лядо поступает под покос; если же место низкое, то оно прямо разбирается на покос, причем сучья и лом сожигаются в грудах. И в этом, и в другом случае пни от срубленных деревьев остаются на месте, пока сами собой не выгниют, и трава косится между пнями. На пустошах сначала травы родятся хорошо, но потом мало-помалу выраживаются и дают, особенно по высоким местам, лишь скудные укосы. У нас вообще замечено, что на пустошах травы родятся порядочно лишь до тех пор, пока не выгниют пни. После того укосы получаются ничтожные, пустоши зарастают щетиной и куманицей и представляют лишь скудные выгоны; в особенности плохо родятся травы на пустошах, которые посто­янно находятся под выгоном и никогда не косятся, потому что скот выедает хорошую траву, а вследствие этого еще сильнее разрастается плохая, не­съедобная. Тут то же явление, как при полке огородов, где вырывают сорную траву, чтобы она не глушила овощей, только скот полет обратно, съедает хорошую траву и через это способствует росту худой, несъедобной.

* В моем имении есть изрядное количество пустошей разного рода: и старых, на которых уже травы выродились, и свежих, наконец, ежегодно разделываются новые пустоши. В других имениях пустошей еще более, чем у меня, и есть такие местности, в которых все покосы на пустошах, наконец, так называемые «отрезки», «зацепки», то есть земли, бывшие до «Положения» в пользовании крестьян, а теперь от них отрезанные, все это тоже пустоши. Вообще пустоши у нас составляют главную массу земельных угодий. Как утилизировать эти пустоши — вот вопрос, кото­рый, по моему мнению, очень важен.

* При разделе облог, запущенных полей, меня особенно поражал тот факт, что всякие облоги, косились ли они до того или нет, были ли чисты или заросли березняком, все равно, безразлично давали одинаково вели­колепные урожаи льна и хлеба. Даже такие облоги, которые давали самые скудные урожаи трав, так что и косить не стоило, будучи подняты, давали прекрасные урожаи льна и в особенности хлеба. Факт весьма замечатель­ный, который показывает, что облоги дают скудные укосы трав не оттого, что они истощены вследствие ежегодного скоса травы и увоза сена — питательного материала в почве, значит, достаточно, если полу­чаются такие великолепные урожаи льна и хлеба, — а оттого только, что земля задичала, оплотнела, задернела. Если такие выкосившиеся облоги дают при распашке их отличные урожаи хлеба, то почему же не будет того же самого на пустошах? А если при разработке пустошей будут полу­чаться такие же урожаи, какие получаются на облогах, то культура пус­тошей будет очень выгодна.

* Производительность пустоши ничтожна — это плохой покос и плохой выгон. Поднимаем пустоши, сеем лен, рожь, по ней клевер с тимофеевкой и запускаем под покос и выгон на несколько лет, чтобы опять потом поднять под лен. Система севооборота такая: лен, пар без удобрения, рожь, трава на несколько лет, опять лен и т. д. Если же бы оказалось невыгодным сеять после ржи травы, то следует принять такую самоудоб­рительную систему, при которой почва удобрялась бы на счет подпоч­венных слоев. Для этого, подняв пустошь, взять с нее лен, рожь, овес и потом обсеменить или дать обсемениться березой и запустить под березняк лет на 15. Затем выбрать дрова и опять сеять лен, рожь и т. д. Система севооборота такая: лен, пар без удобрения, рожь, овес, березняк на 15 лет, лен и т. д. В то время, пока земля будет под березняком, она удобрится на счет подпочвы, опадающим листом и влиянием атмосферических дея­телей. В сущности говоря, такая система и практикуется там, где крестьяне занимаются полядками, срубают мелкие березняки, сожигают, сеют один хлеб и вновь запускают под березняк, только делается это крестьянами неправильно, а так, что выхватил, то и ладно.

* На первый раз, для испытания, я распахал самый плохой пустотный участок, заросший мхом и щетинкой, наименее производительный из всех моих пустошей. Результат превзошел все ожидания. Ко всеобщему удив­лению, участок дал прекрасный урожай льна и превосходнейший урожай ржи — сам-13. Вы представьте только себе: пустошь, совершенно пустая земля, ничего не приносящая, и вдруг на ней отличнейшая рожь сам-13! И таких пустошей у нас пропасть, видимо-невидимо, а ценность их самая ничтожная — 5, 10, 15 рублей десятина.       ,

* В настоящее время у меня есть довольно большая пустошь, десятин 20, на которой пни уже выгнили. Пустошь эта дает самые скудные укосы сена, 3—5 коп с десятины. Я ее начал распахивать в нынешнем году — пашется хорошо, гнилые пни и коренья выворачиваются легко — и заведу на ней систему севооборота без удобрения, с посевом трав после двух-трех хлебов. По мере того, как будет разрабатываться одна пустошь, будут поспевать другие.

* По вырубке леса я не оставляю вырубленные пространства в запустении, но тотчас же разрабатываю их на покосы. Я считаю в высшей степени нерациональным такие пространства из-под лесов, в которых годами на­копилась масса перегноя и почва очень плодородна, запускать опять под лес. Гораздо выгоднее тотчас же разделывать эти пространства на луга, под хлеб и пускать в культуру, а леса разводить на выпаханных, исто­щенных полях. С проведением железной дороги ¹⁵ у нас срублены громад­нейшие пространства лесов и вся эта плодороднейшая земля брошена и зарастает всякой дрянью. Между тем сколько сена, сколько хлеба можно было получить с этих земель, если бы приложить к ним хотя только тот труд, который прилагается теперь для обработки плохих, выпаханных зе­мель! Нет хозяина для этих превосходнейших земель, и зарастают они лозой, осинником. Нет хозяина, так говорит и мужик.

[««]   А.Н. Энгельгардт "12 писем из деревни"   [»»]

www.kara-murza.ru